нас напали, – продолжила она, – поэтому мама и кричала.
– Кто напал? – я скинула рюкзак и села на трухлявый стул.
– Какой-то бродяга. Беженец, наверное. Когда его пытали здесь, он сказал, что хотел бежать из Шестой провинции в Ас-Славию.
– Трусливая курица, – не сдержалась я.
– Что?
– Ничего.
– Чем это пахнет? – болезненно-худое лицо сестры скривилось.
Я совсем забыла, зачем проделала весь этот путь к дому тетки; принялась разбирать рюкзак.
– Я принесла рыбу, здесь немного крупы… и орехи. Для тебя, принцесса.
Мария немного подобрела и свернулась калачиком у старого дивана с кульком в руках. Сердце тетки, казалось, тоже растаяло. Все мои неудачи и принесенные им неудобства окупались с лихвой теми продуктами, которые удалось достать, благодаря неустанному труду.
Я завернула в бумагу большую рыбину и протянула Виту.
– Возьми. Я знаю, что Сфорца сегодня продала весь сыр и масло. Для Ми и Али хватит.
– Спасибо, – он не мог позволить себе отказаться.
Голодать могли все – только не дети.
– Вит, мама поранила ногу. У тебя есть лекарство?
Ее капризная манера требовать все подряд бросала меня в нервную дрожь.
– Мария, – начала я, но извечно благодарный юноша тут же выпалил:
– Разумеется. Я принесу сейчас же.
– Вит, не… – но он выскочил из дома через главную дверь.
– Мария, ты ведь знаешь, как туго они живут… не нужно отнимать у них последний хлеб. Эти мази они могут продать и жить несколько дней.
– Ничего подобного, – сурово отозвалась тетка.– у них своя корова, да еще на сносях. За сыр и масло дорого дают, и отец у них живой, работает на каменоломне, и сынок их врачует. За лекарства дают не меньше, чем за сыр с маслом. Да они живут лучше многих в этом городе!
– Тетя… – я закачала головой.
Почему она ничего не понимает? Будто я разговариваю с призраками.
– И нечего тебе водиться с Витом. Он знает, где ты живешь и чем занимаешься? – тетка отвлеклась от разделки рыбы и вытерла лоб тыльной стороной ладони. – По закону, в этом доме проживает два человека – мать и дочь. Если тебя заметят, будет плохо. У тебя даже паспорта нет. А Вит может рассказать об этом кому угодно.
– Он никогда этого не сделает.
– Еще как сделает! – Тетка безжалостно рубила рыбу на куски. – Если Комитету велят его пытать или ему предложат денег – он долго молчать не будет, и ты это знаешь, – она отвлеклась. – Мария, спусти это в ледник.
Сестра полезла в подвал, сразу у печи, а тетка продолжала:
– Так что не вертись у людей на глазах, если хочешь жить, поняла?
Открылась дверь, вошел Вит, неся в руках какие-то лекарства и примочки.
– Я обработаю вашу рану, садитесь.
Тетка водрузила свое тучное тело на изрядно потрепанное, выцветшее кресло и приподняла
