смертного одра?
– Велено никого не подпускать и близко. Слыхал, даже Темрюковну не привечает. Не сегодня-завтра преставится.
– Откуда вестимо?
– Васька тут, в Разбойном приказе с кромешниками царскими шороху наводит. Пытается дознаться с чем Никитка к царю помчался. Тело его сюда приволокли. Пусть постарается. Для нас с тобой то не секрет. Так?
– Ну, – нахмурился Малюта.
– Для нас с тобой загадка кто и зачем Тимошку убил. Али и здесь твой хитрый ход?
– Думай что говоришь, князь, стал бы я дьяка изничтожать, коли сам его к царю спроворил.
– Это верно, – вздохнул Старицкий. – Что делать-то станешь, Григорий Лукьянович? Будешь ждать, покуда братец отойдет? Али все же в Александров наведаешься?
– Разберусь.
– Гляди, у царя хватит еще сил тебя на дыбу отправить. Думаешь, он поверит в твои сказки?
– Не до сказок ему теперь, коли Филипп уже вокруг него вороном вьется. А ежели царь представление устроил? Может, и не помирает вовсе. На все способный. Ты-то его еще в здравии застал?
– В полном. Велел мне покуда здесь находиться, не уезжать в Романово.
– Чудно. Ежели хотел тебя со мной лицом к лицу схлестнуть, зачем в слободе не оставил?
– Не любит он меня, вот и убрал до поры с глаз долой.
«Да-а, любить тебя не за что, – подумал Малюта. – Хитер зверь, просто так в ловушку не загонишь. Ну ничего, поглядим кто кого».
– Что боярская дума говорит? – спросил он.
– Знаешь ведь – до смерти правителя не потребно ничего обсуждать. Земство, сам сказывал, на моей стороне.
– Так оно аки ветер. Сегодня так, завтра эдак. К Сигизмунду надобно.
– Что?
– Что! Что! – вдруг вспылил Скуратов. – Как бы поздно не было! Нужен ты земским, как лягушке перья. Это я тебе тогда так, на уши соломы наплел. Помрет Иван, такой раздрай начнется… Одна надежда на короля. Хорошо бы он дал теперь Андрюшке Курбскому достойное войско и тот бы сидел на изготовке. Когда царь помрет, обойдет Полоцк и быстрым шагом сюда. Покуда многие наши стрельцы в Ливонии да на юге. Войско что я привел из-под Полоцка – так, разве для видимости.
– Не пойму тебя, Гриша.
Князь встал, расправил плечи. – Я, по-твоему, самоубийца? Опять же ты сам говорил, что ляхи меня первым на кол посадят.
– Пошутил я. Зачем Сигизмунду на троне Андрюшка? Он ведь знает, что народ его предателем считает. Ну посидит месяц другой, а опосля его на пики сбросят. Нет. Королю надобно, чтобы народ русский смирным был, а правитель в дружбе с ним. Через такого он свою веру постарается насадить, постепенно. А то поддержка Рима и большие деньги. Чуешь? Ты Сигизмунду нужен, князь. Ты!
Владимир Андреевич опять хрустнул шейными позвонками, задумался. Потом налил себе полный кубок вина, без продыху осушил. Закусывать холодной телятиной не стал, вытер рот
