полке. Они показывали десять минут двенадцатого. Таким образом, он отсутствовал самое большее три минуты.
– Верно, – восхищенно произнес сторож. Ему нравилось, как аккуратно передает его слова инспектор.
– И вот теперь мы дошли до самого главного, – объявил Мадж. – Фербелоу готов подтвердить под присягой, что с десяти минут двенадцатого до прибытия доктора Шанда в половине двенадцатого в гримерную мистера Шортхауса никто не входил и не выходил.
– Разговаривая с Адамом, он следил за дверью? – спросил Фен.
– Да, краем глаза, – буркнул сторож.
– И я тоже, – сказал Адам, – могу поручиться, что за это время ничего не происходило. Я бы определенно увидел, если кто-то вошел или вышел из гримерной Эдвина. Света было достаточно из комнаты Фербелоу.
На румяном лице профессора явно читалось удовлетворение.
– У меня два вопроса к инспектору. Был ли рядом стул, с которого Шортхаус спрыгнул, если решил покончить с собой?
– Да, сэр. Высокий табурет, какие имеются у стойки бара. По словам Фербелоу, табурет принесли из бутафорской. Сейчас он изъят и отправлен на экспертизу. Когда доктор Шанд вошел в комнату, табурет был повален.
– А как насчет отпечатков пальцев? На крюке у потолка их обнаружили?
– Нет.
– Понятно. – Фен задумался. – Фербелоу, вы слышали стук упавшего табурета?
– Слышал, сэр. Но тогда не обратил внимания.
– В какое время это было?
– Примерно за пять минут до прибытия доктора. Хотя, может быть, это было еще до того, как я поговорил с мистером Лангли. В общем, не помню.
– И еще одна деталь. Инспектор, вы упомянули о бутылке с джином, которую отправили на экспертизу.
– Вместе с остатками джина в бокале, профессор Фен. Это обычная процедура.
– Видимо, Эдвин Шортхаус действительно покончил с собой, – медленно проговорил Адам. – За комнатой наблюдали начиная с десяти минут двенадцатого, и, когда туда вошел доктор Шанд, там, кроме повешенного, никого не было. А в десять минут двенадцатого он никак не мог быть мертвым, ведь в таком случае его сердце продолжало бы биться еще целых двадцать минут, что невозможно.
– Вот именно, сэр, – отозвался инспектор. – Самоубийство, по моему мнению, единственная разумная версия.
– Мне бы тоже хотелось в это верить, – произнес Фен, как будто разговаривая сам с собой, – но…
Его прервал стук в дверь, которую открыл Фербелоу.
В комнату влетел, – именно влетел, иного слова не подберешь, – невысокий возбужденный человечек с портфелем. И воззрился на присутствующих с нескрываемым торжеством.
– Итак, позвольте огласить результаты. Превосходно поработали, превосходно. И очень быстро. Такие сделаны аккуратные разрезы, такие добросовестные анализы…
– Это доктор Рашмоул, – уныло произнес Мадж.
Доктор огляделся и с решимостью схватил стул, как будто собирался испытывать
