Очень редки домашние фотографии Мейерхольда, зафиксировавшие его «вне образа» – летом, где-нибудь на даче…» (из книги К. Рудницкого «Мейерхольд», СССР, 1981 г.). «…Красный шарф, императорский профиль. Наполеон в ссылке – надежда на революцию в театре, Мейерхольд. Недавний ещё любимец публики императорского театра, щёголь…» (из воспоминаний М. Шагала «Моя жизнь», Франция, 1931 г.);
• «Как-то Николай Евреинов (1879–1953) – драматург, теоретик и историк театра, режиссёр. – Е. М.) сказал мне, что его любимый герой – Арлекин и он хотел бы всю жизнь быть Арлекином. В книге «Театр как таковой» помещён красочный портрет автора в пёстром костюме Арлекина с ярко накрашенными губами и размалеванным лицом. «К чёрту полутона и скромный вид проповедника», – объявляет он и прикладывает рупор к губам, чтобы кричать громче и слышнее. Арлекин для Евреинова – высшее воплощение театральности, дерзкое провозглашение принципа театрализации жизни. Надо отдать справедливость Евреинову, он действительно был «шармером», он умел очаровывать собеседника… Беседовать и спорить с ним было всегда интересно, но часто возникала досада по поводу того, что этот одарённый деятель театра разменивается на пустяки, на броские парадоксы и пёстрые безделушки, по существу ни во что не верит и не знает никаких положительных идеалов» (из книги А. Дейча «Голос памяти», СССР, 1966 г.);
• «Евгений Вахтангов (1883–1922) представлялся мне человеком большого роста, с огромными, черными вдохновенными глазами, с тонкими нервными пальцами, собранным, сосредоточенным, несколько суровым. Каково же было моё изумление и разочарование, когда, войдя в гостиную (Москва, начало 1910 г.. – Е. М.), я увидел невысокого, даже щупловатого провинциального франта с неистовым разлётом невероятнейшей шевелюры, в накрахмаленном воротничке, с вычурной «бабочкой» вместо галстука, в лакированных ботинках и белых гетрах. Он сидел, заложив нога на ногу, и залихватски тренькал на мандолине… Поразило меня и то, что Вахтангов на этой вечеринке оказался тем, что принято называть «душой общества». Он вдруг усаживался» за пианино и начинал, напевая, бренчать какую-то французскую песенку, легкомысленно флиртовал, дурил, озорничал…» (из книги Ю. Завадского «Одержимость творчеством», российск. изд. 2007 г.);
Шахматисты, спортсмены
• «Элегантный, в безупречно сшитом костюме модного покроя, Гарри Нельсон Пильсбери (1872 – 19060 – американский шахматист, один их претендентов на мировое первенство в конце 19-го – начале 20-го столетия. – Е. М.) сразу бросался в глаза, как только входил в турнирный зал. Впалые щёки, тонкие нервные губы, резко очерченный профиль и коротко остриженные, гладко причёсанные волосы словно олицетворяли укрощённую энергию. И вдруг, блистая парадоксами, он становился душою общества: выразительные глаза, быстрая речь, манеры настоящего джентльмена. Звучал гонг, возвещавший о начале игры, и снова возникал вопрос: каков же его истинный, природный темперамент? З. Тарраш свидетельствовал: когда
