Кант (1724–1804), почему-то представляешь себе мрачного мужчину, равнодушного к тенденциям и веяниям модных течений. Но это ему принадлежит фраза: «Лучше быть дураком по моде, чем дураком не по моде»… и к портному он обращался довольно часто. Он был блондином или, скорее, рыжеватым блондином, худеньким, даже чересчур, появлялся везде в треуголке, парике, напудренном, разумеется, кафтане, расшитом золотом, с большими пуговицами и в тон жилетом. Рубашка с кружевами, туфли с блестящими пряжками, шпага сбоку – таков наряд магистра, описанный его биографами. В памяти современников он слыл элегантным, а не только умным. Принцессенштрассе в Кенигсберге – улочка, по которой в определённые часы прогуливался философ, – до сих пор помнит стук его каблуков…» (из книги Ж. Глюкк «Великие чудаки», Россия, 2009 г.);
• «Наружность Артура Шопенгауэра (1788–1860) биографы описывают следующим образом. Это был человек несколько ниже среднего роста, крепкого телосложения, стройный и с громадной головой… Одни находили в нём некоторое сходство с Бетховеном, другие утверждали, что лицо его, и в Особенности очертание рта, напоминало Вольтера…» (из очерка Э. Ватсона «А. Шопенгауэр, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.). «Одеяние, причёска, белоснежный галстук делали его похожим на старца эпохи Людовика ХV… одухотворённая и одновременно язвительная физиономия – сообщает один путешественник, встретивший его в 1859 году…» (из статьи А. Чанышева «Учение А. А. Шопенгауэра о мире, человеке и основе морали», Россия, 1999 г.);
• «Как-то Теофиль Готье (1811–1872) заказал себе необыкновенного покроя жилет из пурпурного атласа. Надел его всего лишь раз, отправляясь в театр, но упрямая легенда, поддерживаемая мещанами из провинции, с тех пор не представляла его иначе как в пурпурном жилете, а молодые литераторы с жаром приветствовали жилет, как протест против мещанской заскорузлости. Вы, может быть, думаете, что всё это дело поверхностное, внешнее, не имеющее ничего общего с работой творческой мысли? Жестоко ошибаетесь! «Мы страстно любили алый цвет, – говорит Готье, – благородный цвет, цвет пурпура, крови, жизни, света, тепла…» И под воздействием этого цвета он ощущал себя вызывающим и смелым человеком эпохи Ренессанса…» (из книги Я. Парандовского «Алхимия слова», Польша. 1951 г.);
• «Константин Коровин (1861–1939) – живописец, график, художник театра. – Е. М.) брюнет с выразительными, острыми глазами под хорошо начерченными бровями, с небрежной причёской и с удивительно эффектной шелково-волнистой бородкой в стиле Генриха IV. «Какое прекрасное лицо! – подумал я. – Должно быть, какой-нибудь значительный человек приехал на выставку из Франции… Удивительный этот русский, показавшийся мне французом!..» (из статьи Ф. Шаляпина «О Константине Коровине», Франция, 1939 г.);
• В Дневнике за 1934 год Михаил Кузмин (1872–1936) – поэт, прозаик, драматург. – Е. М.) сам описывает свой внешний вид на рубеже 19–20 столетий: «Небольшая выдающаяся борода, стриженные под скобку волосы, красные сапоги с серебряными подковами, парчовые рубашки,
