доски, стал механически черпать суп. Ни одна ложка при этом сразу не попала ему в рот, содержимое некоторых пролилось на костюм…» (из сборника С. Давыдюка «Пленённые шахматами», Белоруссия, 1993 г.);
• «Осип Мандельштам (1891–1938) был человек, не создавший вокруг себя никакого быта и живущий вне всякого уклада… Куря, Осип Эмильевич обычно не пользовался пепельницей; пепел с папиросы он стряхивал себе за спину через левое плечо. И на левом плече его всегда собиралась горка пепла…» (из Воспоминаний К. Чуковского, сов изд. 1987 г.);
• «Гений Вольфганга Моцарта (1756–1791) творил непрерывно… За обедом он забывал о еде, комкал салфетку и устремлял неподвижный взор в пространство, прислушиваясь к мелодиям, звучавшим в его голове. Поэтому жена всегда резала ему говядину из опасения, что в минуту вдохновенной рассеянности он вместо говядины отрежет свои пальцы» (из очерка М. Давыдова «В. Моцарт, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1891 г.). «Его свояченица Софи Хайбель рассказывает в своих воспоминаниях в 1828 году: «За столом Моцарт часто брал конец салфетки, плотно скручивал её и водил им у себя под носом, казалось, что в своих размышлениях он этого не замечал, и часто при этом делал гримасу ртом…» (из книги A. Hoмайра «Музыканты и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.);
• «Гроссмейстер Осип Бернштейн (1882–1962) свой последний турнир сыграл в 1961 году в Амстердаме… Иногда во время игры он заказывал кофе; выпив его, не отрывая взора от доски, протягивал в сторону руку с чашкой. Если кто-нибудь тотчас не забирал её, Бернштейн разжимал пальцы… Однажды И. Доннер (гроссмейстер, многократный чемпион Голландии. – Е. М.), остановившийся около его столика, проделав изящный пируэт, подхватил чашку, вызвав смех коллег, наблюдавших за этой пантомимой…» (из очерка Г. Сосонко «Дороги с Малого Харитоньевского», Россия, 2011 г.);
• «Виссарион Белинский (1811–1848) являлся иногда на литературно-дипломатические вечера одного аристократического литератора (князя В. Одоевского. – Е. М.)… Раз в субботу, накануне Нового года, хозяин вздумал варить жжёнку «в узком кругу», когда главные гости разъехались. Белинский непременно бы ушёл, но перед ним стояла баррикада мебели, он как-то забился в угол и перед ним поставили небольшой столик с вином и стаканами. Жуковский в белых форменных штанах с золотым «позументом» сел наискось от него. Долго терпел Белинский, но не видя улучшения своей судьбы, он стал несколько подвигать стол; стол сначала уступал, потом покачнулся и грохнул наземь, бутылка бордо пресерьезно начала поливать Жуковского. Он вскочил, красное вино струилось по его панталонам; сделался гвалт, слуга бросился с салфеткой домарать вином остальные части панталон, другой подбирал разбитые рюмки… во время этой суматохи Белинский исчез и близкий к кончине, пешком прибежал домой…» (из мемуаров А. Герцена «Былое и думы», Великобритания, 1855 г.);
• «Известно, что Иван Крылов (1769–1844) любил хорошо поесть и ел очень много. Садясь за стол в Английском клубе, членом которого он состоял до смерти, он повязывал себе салфетку
