едва ли не лучшее оружие из всех, что мне доводилось держать в руках. Я буду его беречь. – Я постарался смягчить свой первоначальный отказ, поскольку вдруг понял, что, оставив меч, когда перебирался на новое место, я обидел Шута.
– Да, и еще… Она должна к тебе вернуться.
Он расстегнул резную деревянную сережку, которую постоянно носил лорд Голден. Я знал, что спрятано внутри – серьга свободы. Она перешла от бабки Баррича к самому Барричу, затем к моему отцу, а потом ко мне.
– Нет! – Я схватил его за руку. – Прекрати этот похоронный ритуал! Я же сказал, что не позволю тебе умереть.
Шут замер.
– Похоронный ритуал, – прошептал он и вдруг рассмеялся, а я почувствовал запах абрикосового бренди.
– Возьми себя в руки, Шут. Это так на тебя не похоже, что я не знаю, как с тобой разговаривать, – сердито вскричал я, чувствуя раздражение, которое неловкость рождает в человеке. – Неужели мы не можем просто расслабиться и побыть теми, кто мы есть на самом деле? Ведь нам осталось так мало времени.
– Нам осталось мало времени, – повторил он и без видимого усилия высвободил руку.
Я прошел вслед за ним в его большую, светлую комнату. Без его вещей она казалась еще просторнее. Шут налил себе бренди из графина, а потом взял стакан поменьше и наполнил его для меня.
– До отплытия осталось совсем мало времени, – добавил я и взял свой стакан.
Оглядевшись по сторонам, я заметил, что мебель осталась на местах, зато все остальное исчезло или собиралось покинуть эту комнату. Свернутые ковры и гобелены, точно толстые сосиски, маячили вдоль стен. Дверь в пустой кабинет была открыта, Шут унес оттуда все свои тайны. Держа стакан в руке, я вошел внутрь, и мой голос диковинным эхом отразился от голых стен.
– Ты уничтожил все следы своего пребывания здесь.
Он вошел вслед за мной, и мы встали рядом около окна.
– Я люблю порядок. Человеку приходится оставлять столько незавершенных дел, когда он уходит. И я с удовольствием стираю свои следы.
– Раньше я не замечал, чтобы ты наслаждался подобными вещами. Мне даже кажется, что ты получаешь удовольствие от происходящего. – Я изо всех сил старался, чтобы Шут не услышал отвращения в моем голосе.
Странная улыбка скользнула по его губам, а потом он глубоко вздохнул, словно освободился от какого-то груза.
– Ах, Фитц, из всех людей только ты мог сказать мне нечто подобное. Возможно, ты прав. Когда твой конец неизбежен, это всегда трагично. До сих пор мне не доводилось переживать ничего похожего… однако я уверен, что на моем месте ты держался бы иначе. Как-то раз ты попытался объяснить мне, что твой волк всегда жил настоящим и учил тебя радоваться тому, что у тебя есть сейчас. Ты хорошо усвоил урок. Я же всегда жил, стараясь определить будущее до того, как оно наступит, но совершенно неожиданно для себя увидел черту, за которой все черно. Мрак. Вот что мне снится по ночам. А когда я сажусь и пробую
