я понял, что наша связь по-прежнему существует. Затем Шут поднял руку в перчатке и положил ее на ладонь Чейда.
И тут я его почувствовал, но объяснить ощущения, которые я испытал, трудно. Если наш объединенный Скилл представлял собой тихий пруд, Шут походил на листок, плавающий на его поверхности.
– Соединись с ним, – предложил Чейд, и мы все потянулись к нему.
Смятение Шута стало сильнее, но, думаю, никто, кроме меня, его не почувствовал. Казалось, они могут к нему прикоснуться, но он, точно вода, расступался перед ними и превращался в единое целое у них за спиной. Так на поверхности озера возникают круги, но поймать их невозможно. Его страх становился все сильнее, и я осторожно потянулся к нему, стараясь понять, что его испугало.
Обладание. Он не хотел, чтобы чужое прикосновение позволило другому человеку им обладать. Слишком поздно я вспомнил, что сделали с ним Регал и его группа Скилла. Они нашли Шута благодаря нашей с ним связи, забрали часть его сознания и использовали против меня, чтобы шпионить за мной и узнать, где находится Молли. Он по-прежнему стыдился этого предательства, и оно причиняло ему невыносимую боль. Шут продолжал нести груз вины за события, случившиеся столько лет назад. Мне стало не по себе, поскольку скоро он должен был узнать о том, что я тоже его предал.
Ты ни в чем не виноват, – попытался я утешить его, воспользовавшись нашей связью.
Он не желал утешения. А в следующее мгновение я услышал его мысли. Они звучали словно издалека и одновременно были четкими и ясными.
Я знал, что это произойдет. Сам предсказал, еще ребенком. Что тебя предаст самый близкий человек. Но я не мог поверить, что эта роль уготована мне. Я исполнил собственное пророчество.
Мы выжили.
Чудом.
– Вы разговариваете между собой при помощи Скилла? – язвительно поинтересовался Чейд, и я одновременно услышал и почувствовал его слова.
Я сделал глубокий вдох и постарался еще сильнее погрузиться в Скилл.
– Да, – ответил я. – Я могу до него дотянуться. Но с большим трудом. И то лишь потому, что раньше между нами существовала связь.
– Попробуем еще? – Голос Шута прозвучал едва слышно, но я услышал в нем вызов, хотя и не понял, что он имеет в виду.
– Да, пожалуйста. Попытайтесь, – попросил я его.
Краем глаза я заметил, что Шут что-то делает, но взгляд у меня был затуманен, и я не разгадал его намерений, пока он не положил руку на мое запястье. Кончики его пальцев безошибочно нашли свои собственные потускневшие серые отпечатки, оставленные на моей руке много лет назад. Его прикосновение было нежным, но острой стрелой пронзило мне сердце. Я дернулся, словно рыба, попавшаяся на крючок, а затем замер. Шут пронесся по моим венам, обжигающий, точно бренди, холодный, как лед. На одно ослепительное мгновение мы разделили физическое ощущение друг друга. Оно оказалось таким сильным, какого до сих пор мне испытывать не случалось, более интимным,
