вас. Говорю вам по чести, как баск, вы – предостойнейший человек.
Врач расхохотался и, прекращая разговор, сказал:
– Вернемся к нашему больному!
Несмотря на все принятые врачом меры, обморок графа продолжался целый день.
– Потрясение слишком сильно, – заметил врач, – могло произойти кровоизлияние в мозг.
Только к вечеру, когда фрегат, оставив далеко позади кадисский рейд, давно уже шел под парусами, состояние графа несколько улучшилось.
– Сейчас он придет в себя, – сказал доктор.
Действительно, судорога пробежала по телу Луи де Бармона, он открыл глаза, но взгляд его был мутным и диким. Он поводил глазами, как бы стараясь понять, где находится и почему лежит в постели. Три человека участливо наблюдали за этим возвращением к жизни. Правда, выглядело все это довольно тревожно. Особенно был обеспокоен врач. Лоб его нахмурился, брови сдвинулись от волнения. Вдруг граф приподнялся и сказал резким и повелительным голосом, обращаюсь к Мигелю:
– Лейтенант, почему вы не собрали экипаж к сражению? Ведь испанский корабль удаляется от нас!
Врач сделал Мигелю знак.
– Извините, командир, – отвечал матрос, потакая фантазии больного, – все готово к сражению.
– Очень хорошо, – сказал больной.
Потом вдруг мысли его переменились и он прошептал:
– Она придет, она мне обещала!.. Нет! Нет! Она не придет… Теперь она умерла для меня!.. Умерла! Умерла! – повторил он глухим голосом.
Потом вдруг громко вскрикнул:
– О! Как я страдаю, боже мой! – И слезы полились из его глаз.
Граф закрыл лицо руками и опять упал на постель. Оба матроса тревожно всматривались в бесстрастное лицо врача, стараясь прочесть на нем, чего они должны опасаться и на что надеяться. Внезапно врач облегченно вздохнул, провел рукой по лбу, влажному от пота, и, обернувшись к Мигелю, сказал:
– Слава богу! Он плачет, он спасен!
– Слава богу! – повторили матросы, набожно перекрестившись.
– Не кажется ли вам, что он повредился рассудком, майор? – спросил Мигель дрожащим голосом.
– Нет, это не сумасшествие, а всего лишь бред. Он скоро заснет, не оставляйте его. Проснувшись, он не будет помнить ничего. Если попросит пить, дайте приготовленное мною лекарство, которое я оставил на столе.
– Слушаюсь, майор.
– Теперь я пойду, а если случится что-нибудь непредвиденное, сейчас же дайте мне знать. Впрочем, я еще зайду ночью.
Врач ушел. Его слова вскоре подтвердились: мало-помалу граф де Бармон заснул тихим и спокойным сном. Оба матроса стояли неподвижно возле его постели. Никакая сиделка не смогла бы ухаживать за больным с такой трогательной заботой, как эти два человека, внешне черствые и грубые, но такие добросердечные.
Так прошла ночь. Врач несколько раз приходил и всегда уходил через несколько минут с довольным видом, приложив палец
