вы прочтете)
Числюсь по России!
А. С. Пушкин
Создано было это Ведомство в 1806 году самим государем императором Павлом Ι, а возглавил его наш Павел Петрович – и потому получило оно такое двусмысленное название: Ведомство Павла Петровича. И не понять, чье это Ведомство – императора или Чичикова?
Впрочем, ни к чему нам понимать, чье это Ведомство.
Ведомство это числилось по России!
И Семен Иванович Сизый числился по этому Ведомству, а вид имел не чиновный – разбойный! И все остальные «чиновники» такими же в Ведомстве этом были: как на подбор, душегубного облика. А дело у них было святое – защищать Россию. И они с полным правом могли бы воскликнуть, как и Пушкин: «Числюсь по России!», если бы их спросили, по какому Ведомству они, разбойники, числятся? Но их не спрашивали.
Хотя, конечно, если бы спросили, думаю, не ответили. Чего доброго, морду набили или еще что другое с этим «любопытнником» сотворили. Ведомство уж больно это было секретным!
И не в смешном чиновничьем чине Семен Иванович пребывал – коллежский регистратор. Что за фантазия такая глумливая? Военный чин Семен Иванович Сизый носил – полковничий. А что Маньку с собой эту прихватил, так это для конспирации. Хотя, конечно, всем бы такую «конспирацию». Но вы ее сначала заслужите, спасите ее от смерти эту «конспирацию», чтобы она прильнула к вам трепетно всем своим «конспиративным» телом, жаром обдала..!
Окончание «эпиграфа» см. во втором примечании к этому сну.
И она меня своим жаром обдала!
И ничего конспиративного в ее теле не было: грудь свою сахарную и все остальное свое, дивное, она лишь «кружевом» успела прикрыть, когда мы к ним вбежали.
Она со своими «подружками» наряды свои примеряла. В кружевной пене этих нарядов мы их и увидели. От бомбы они в той пене кружевной спрятались.
Эту бомбу им студентик сумасшедший, словно шар кегельбанный, через витрину зеркальную вкатил!
Запал уже горящий к этой бомбе подбирался, когда я эту бомбу с пола поднял. Я только и успел из портсигара папироску достать, прикурить от этой искорки запальной – и в разбитую витрину эту бомбу студентику возвратить.
Она в руках его и ухнула! Серпантином карнавальным студента запорошила.
«Дурак, – крикнул я ему с досады, – нашел… чем ее начинить!» Разочаровал он меня своей маскерадной бомбой. Но мои молодцы его все-таки по мостовой сапогами покатали, кое-что по брусчатке булыжной размазали. А я уже к ней подошел.
– Мадмуазель, – успел я ей только сказать, как она ко мне прильнула, жаром своим обдала – и вдруг обморок с ней случился – и безжизненное ее тело заскользило по моему телу вниз. И я ее тотчас за талию обнял – подхватил, но мы бы все равно непременно на пол под тяжестью ее тела рухнули, если бы она в чувства от моего
