вертел головой.
– Что? Что? – Спрашивал он.
И посмотрел, направленный взглядом неосторожного Энкиду, на часы. Ахнул – понял.
– Ставки делали. Сво…
Ас стыдливо закашлял. Билл скривился.
– Нехорошие вы нибирийцы.
Светлый отменного качества костюм подёрнулся тёмными пятнами – пышная душа Билла проступала кругами и прочими геометрическими фигурами.
Ас энергично отложил книгу, встал. Билл со злорадством отметил, что военные брючки вполне зимнего образца пришлось также подтянуть усилием.
– Вот что, господа… мои извинения, но совершенно необходимо поговорить.
Билл полюбопытствовал:
– А для этого надо было так резко принимать вертикальное состояние? Почему бы, небрежно не отложив книгу на великолепное колено и не забыв в книге волнующим жестом костлявый палец, не сказать негромко… о чём поговорить?
Ас уже подался к выходу:
– Давайте только отсюда… леди Шанни, ребята.
– А чем тебе здесь не нравится?
Ас исповедовал похвальный лаконизм:
– Жарко.
– Ах, вот оно что.
– И ты бы убрал вот это…
– Я тебя не пойму.
– Билл, мне надо, чтобы ты соображал. Чтобы мы все по возможности соображали на самых коротких волнах. А галстук передавит твои последние… я хотел сказать, жарко, Билл.
Шанни поднялась. Ас быстро посмотрел на неё. Лицо у него было чересчур непринуждённое. Энкиду покинул логово с улыбкой, свидетельствующей, что она прикрывает болевой синдром.
Ас позвал их в комнату, где гад-дядя показывал им книгу великого ветеринара. Там допотопная система вытяжки почти справлялась с перегревом: туннели, дырявящие каменную плоть, проталкивали в вентиляцию воздух, охлаждённый северным крылом замка.
Шагали в душных коридорах… по стенам ползли капли пота древнего здорового дома. Шанни припомнила запах поддельного адъютанта и в противной полутьме нашла взглядом сердитую спину Билла. Ей до сих пор как-то не верилось, что тогда это был он.
Билл без предупреждения остановился и с шумом почесал липкую рубашку.
– Ну, вот… вот! Как прикажете в такую жару революцию делать?
Энкиду, на которого он наткнулся тёплым плечом, отклеил его и оглянулся.
– А где наша институтка?
Дверь сбоку выругалась, и к ним присоединилась Иннан.
– А что, уже началось?
Ас набрал полные лёгкие тяжёлого воздуха.
– Вот что, господа… если мы будем всей толпой передвигаться по дому, сир Мардук может решить, что мы действительно что-то затеваем.
Иннан, с карандашиком в зубах, ухитрилась осклабиться.
– А мы ничего не затеваем?
В комнате было и, правда, прохладнее. Хотя уют этот отдавал плеснецой, яблоками греха и затаёнными нехорошими
