Пусть только попробует разбить окно, уж я-то ему устрою!
Кошмар… Ворчу, как старая перечница.
– Привет, Грег!
Я взбегаю по ступенькам и подхватываю вечернюю газету «Денвер пост», оставленную почтальоном у порога. Жить не могу без газет, одного раза в день мне мало: утром я читаю «Рокки», а вечером – «Пост».
– Здрасьте, мисс Миллер!
Грег продолжает бросать мяч.
– Чем занимаешься? – спрашиваю его, копаясь в сумочке в поисках ключей.
Он пожимает плечами:
– Мама отправила погулять. Говорит, если я не делаю уроки, то не надо путаться у нее под ногами.
Нахожу ключи и закрываю сумку:
– А почему ты не делаешь уроки?
Он снова пожимает плечами:
– Не хочу.
Мяч отскакивает от стены – раз, другой, третий.
– Я вообще не люблю школу, мэм. – Он смотрит в небо. – Ух ты, какой закат! Ни разу не видел такого оранжевого.
У меня на крыльце стоит кресло-качалка, перетянутое желто-зеленой тканью; я кладу туда сумочку и подхожу к перилам. Грег прав, сегодня великолепный закат: небо на западе переливается всеми оттенками оранжевого и розового, солнце опускается за горы в алом ореоле. Наверное, размышляю я, Грег когда-нибудь станет художником, ведь маленькие дети редко проявляют такую чуткость.
Рассматриваю мальчишку. Нескладный, темноволосый, весь в веснушках. Белая футболка изрядно перепачкана, комбинезон великоват и болтается на худеньких бедрах. Давно не стриженные вихры лезут в глаза.
– Грег, – начинаю я; он косится на меня, на небо, потом отворачивается к стене. – А в школе есть предметы, которые тебе нравятся?
Грег обдумывает вопрос и подкидывает мяч:
– Математика – ничего так. Иногда у меня даже получается. – Мяч отлетает от стены снова и снова. – С остальными плохо.
– Почему? Что для тебя труднее всего?
– Чтение, – отвечает Грег. – Ну, просто… Не знаю, мэм, у меня не выходит. Я читаю очень медленно. И вообще. – Он краснеет и отворачивается.
– А ты… – Я не знаю, как сформулировать свой вопрос. – Ты ведь можешь попросить учителя помочь.
– Мэм, не подумайте плохого, но у моей учительницы толпа ребят в классе. Не знаю, сколько нас там, но много. Она иногда даже мое имя не может вспомнить.
Киваю, размышляя над его словами. Я помню это чувство, я ведь сама преподавала в школе. Детям столько всего нужно от учителя, но они никогда не признаются в этом сами. На тебя устремлено множество взглядов: некоторые бессмысленные, некоторые – заинтересованные. Кто-то внимательно слушает, когда начинаешь объяснять тему. Но далеко не все.
Учитель обязан помочь всем малышам независимо от их талантов и природных склонностей. Но как это сделать, если детей в классе много, а ты один? Как справиться с такой непосильной
