Ольга. – Знаменитый Менцерт? Великий естествоиспытатель, психиатр и историк?..
– Вы знаете это имя, оставшееся и поныне гордостью и славой. Профессор Менцерт увлекал тысячи слушателей всех национальностей, собиравшихся со всех концов мира послушать его лекции. Могли ли они не увлечь меня?.. Когда и как я стал масоном, вы знаете из моих воспоминаний. Но о Менцерте и его роли в моем вступлении в число свободных каменщиков я не сказал ни слова… Не посмел я написать и того, что тот же Менцерт, погубивший меня, стал моим спасителем… Он раскрыл мне впоследствии настоящую цель и средства…
– Как же могла произойти такая перемена? – спросила Ольга.
– Зная, что вы можете быть окружены шпионами, я боялся сообщить вам ту правду, знание которой составило бы для вас страшную опасность. Но я заранее решил передать вам остальное на словах.
– Вы говорите о Менцерте? – спросила Ольга.
– Да, о Менцерте, бывшем масоном 33-го посвящения… Это последняя степень, дающая звание «великого мастера и члена верховного синедриона», т. е. возможность быть одним из нескольких сот человек, не более того, на весь мир, знающих истинные цели и истинные средства всемирного масонства, знающие также его неразрывную связь с жидовством, верней сказать – его происхождение от жидовства, создавшего в отдаленные века древности страшное орудие «тайного общества», называвшегося с XVI века масонством. Надолго ли еще останется это имя? Как знать…
– Об этом говорит Конон Дальбанчелли, смелый француз, образовавший пять лет назад антимасонскую лигу во Франции. Вы дали мне читать одну из его брошюр, Рудольф.
– Да, благодаря Богу историю существования тайных обществ начинают понемногу раскрывать добросовестные историки. Школа Тэна сделала свое дело, ученики его смело идут по указанной им дороге, называя вещи своими именами. Но внутренний строй масонства и, главное, средства его влияния на судьбу современных государств и народов остаются покрытыми непроницаемой тайной, уже потому, что всякого, кто осмелился бы приподнять завесу, скрывающую эту сторону масонского вопроса, ожидает смерть… быстрая и неизбежная.
– В таком случае, молчите… Ради бога, молчите, Рудольф. Я не хочу ничего знать… не хочу подвергать вас опасности.
Красивое молодое лицо серьезного ученого осветилось.
– Ольга… Эти слова… этот тон… Они заплатили мне вперед за все опасности будущего.
Молодая женщина опустила глаза. Быть может, вырвавшиеся из ее души слова сказали больше, чем она хотела…
Рассказав историю своего знакомства с гениальным ученым, которого обожали студенты и уважал весь образованный мир, Рудольф Гроссе пояснил, как сильно был польщен молодой студент вниманием и дружбой такого человека. Менцерт был уже стариком. Его двадцатипятилетний профессорский юбилей только что был отпразднован в Бонне всей Европой. Но окруженный славой и почетом пятидесятилетний
