Мой великий учитель никогда не был безумным, и не самоубийством покончил он… Я видел его за два часа до смерти. Он пришел ко мне украдкой, в черном парике, скрывавшем его серебряные локоны, с привязанной бородой и синими очками на блестящих умом вечно юных глазах. Он принес мне рукописную книгу, – свои записки о масонстве, все, что он видел и узнал, все, о чем догадывался… Я не читал ничего ужасней этой холодной и беспощадной исповеди. Эта книга, написанная великим ученым, могла бы иметь громадное и спасительное влияние на отношение человечества к масонству… Терзаемый мрачными предчувствиями, знаменитый ученый давно уже собирался написать все, что знал о злодейской международной секте поклонников сатаны… В последнее время его предчувствия стали действительностью. Его заподозрили в измене ордену и вызвали на суд «верховного синедриона». Вместо того, чтобы исполнить это предписание, он прокрался ко мне с книгой своих записок в кармане… «Опубликуй эту книгу, когда нужно будет спасать христианство». Это были его последние слова. «И что бы со мной ни случилось, – молчи!.. Не лишай меня последнего утешения: сознания, что я спас тебя, глядевшего на меня глазами моего бедного сына. Дай мне слово молчать, что бы ты ни слыхал о причинах моей смерти. Я требую этого во имя моей любви к тебе»… Мог ли я отказать такой просьбе?.. Я дал слово и исполнил его. Старик ушел, а я просидел целую ночь за чтением страшных записок, и не раз, Ольга, чувствовал, переворачивая страницы, как волосы шевелились на моей голове и ужас леденил мою душу… А на другое утро я прочел в газетах о «внезапном припадке сумасшествия» нашего знаменитого Менцерта, во время которого «несчастный ученый» нанес себе семь смертельных ран в грудь и голову. Револьвер моего бедного друга был найден в его окостенелой руке, и никому не пришло в голову обратить внимание на то, что револьвер этот был шестизарядный… Откуда же взялась седьмая пуля в груди «застрелившегося»?..
Масоны были неосторожны на этот раз… Но я промолчал, помня мое слово и зная, что все мои старания раскрыть истину окажутся тщетными, или, в крайнем случае, при необычайной удаче, пострадает какой-нибудь «козел отпущения», т. е. один из членов первых посвящений, всенепременно христианин, – избранный всесильным жидо-масонским кагалом для того, чтобы удовлетворить не в меру любопытных судей, желающих находить виновного при каждом преступлении. Зная все это, я молчал целых пять лет… Не презирай меня за это, Ольга…
Молодой ученый закрыл лицо руками, едва удерживаясь от рыданий. Ольга тихо плакала.
– Бедный друг, сколько вы выстрадали.
– Ах, что мои страдания… Я искупаю свою вину, бессознательную, конечно, но все же тяжелую вину перед Богом и родиной потому, что каждый, поступающий в масоны, в сущности отрекается от Христа и изменяет своей родине… Я виноват… но вы, Ольга, ни перед кем и ни в чем не виновны, а между тем я боюсь за вас, зная, что на вас «обратили внимание» масоны. И, несмотря на это, я все же должен просить вас быть моим душеприказчиком
