сопли, кряхтел, его большие руки суетливо щупали то палицу, то швыряльные ножи.
– Не чешись, – раздраженно сказал Лех. – Отползаем. Мы увидели все, что велел Чех.
Они вернулись к коням, но дальше Рус вскочил в седло и повернул своего жеребца в сторону реки. Лех смотрел вопросительно. Рус сказал сдавленным голосом:
– Я не отдам ее в жертву.
– Дурень, ты-то при чем? – сказал Лех насмешливо. – Отдают люди, у которых на это право. Отдают свое. Своему богу!
Доводы его были несокрушимы, как горы, и ясны, как небо над головой. Когда Чеха не было рядом, Лех чувствовал, что говорит и поступает как их старший брат, ибо после Чеха он старший, обязан заботиться о Русе, самом младшем. Да и, положа руку на сердце, не самом удачненьком.
– Другую выберут, – буркнул Рус. – Другую не жалко.
Он ударил Ракшаса пятками в бока. Обиженный конь взвился и пошел с места в галоп. Из-под копыт вылетели комья земли. Лех выругался, от Руса одни беды.
Свадебная группа под стук барабанов и рев трембит уже подошла к воде. Мелкие волны набегали на берег, сквозь чистую воду был виден оранжевый песок и мелкие камешки. Серебристыми наконечниками стрел мелькали рыбешки.
Волхвы воздели руки к небесам, что-то кричали, перекрикивая гнусавые звуки труб. Двое дюжих помощников обвязывали огромный валун. Девушку подвели ближе, она двигалась как во сне, еще один камень принялись привязывать к ногам.
Волхв вскинул руки, трубы умолкли. В толпе перестали перешептываться, жадно вытянули шеи. В задних рядах парни сажали девок на плечи. Слышно было, как негромко плещут волны. Волхв повернулся к невесте, его старческие глаза с одобрением пробежали по ее обнаженному телу.
Он поднял к небу обе руки, раскрыл рот… и оглянулся с недоумением. Вдоль берега нарастал грозный грохот копыт. В толпе начали оглядываться, кто-то завизжал дурным голосом. Тут же закричали другие.
Прямо на них несся всадник-исполин на огромном как гора и черном как ночь коне. Он был страшен, как бог грома, а из синих глаз люто смотрела сама смерть. Золотые волосы трепало ветром.
Рус успел увидеть, как женщина вскинула голову. Их взгляды встретились, в глазах женщины вспыхнули страх и безмерное удивление. В следующее мгновение могучая рука Руса смела ее, как тростинку. Ракшас даже не замедлил галоп, женщина вскрикнула от удара о твердую, как дерево, грудь незнакомца. Рус придерживал, как ему казалось, бережно, но она едва могла дышать, вжатая в широкую грудь, которую с закрытыми глазами приняла бы за скалу, разогретую солнцем.
Сзади раздались крики. Конская спина под ними колыхалась ровно и мощно, в ушах свистел ветер, а брызги воды взлетали выше головы. Их бросало встречным ветром в лица. Одежда промокла, Рус выждал, когда берег потянется пологим и чистым от кустов, направил коня вверх. Женщина замерла, он слушал, как часто-часто колотится ее сердечко, все тело было мягким и нежным, как будто создано из молока и меда.
Конский топот настигал, Рус узнал стук копыт коня Леха. Вскоре тот догнал, с любопытством смотрел на женщину, прильнувшую
