уверен, что фотомодель – это не профессия. Жизнь – штука длинная, а век модели очень короток. Что ты будешь делать, когда праздник закончится, фотографы начнут замечать мелкие морщинки у глаз, да и тебе самой может надоесть тупое позирование перед камерой.
– Пока не знаю, – честно ответила девушка. – Мне нравится позировать перед камерой, и пока я хочу только этого.
– Ну, ладно, пусть так, – с большой неохотой согласился профессор. – И все-таки я считаю, что тебе необходимо подумать о настоящей профессии, потому что жить одним днем – это очень недальновидно.
Лана не знала, что сказать Лисицыну. Юношеский максимализм и уверенность в себе делали ее глухой к голосу разума. Размышления физика казались ей лишь брюзжанием больного старика.
Глава 3
Прошло чуть больше трех месяцев с тех пор, как Лана Брагинская поселилась в доме Лисицыных. Работая с великим ученым, Лана много узнавала не только о развитии ядерной физики в СССР, но и об истории страны не из книг и фильмов, а, как говорится, из первых уст. Перед ее глазами проносились образные картины из прошлого.
Постепенно, ненавязчиво изменялось мировоззрение домашней, избалованной девочки, верящей в то, что все будет только так, как хочет она. Вот только все дальше и дальше отодвигался день, когда Лана снова смогла бы возобновить попытки поиска работы в фотомодельном бизнесе.
«Отче наш…», – шептала Лана, стоя в маленькой часовне неподалеку от их дома. Бабушка с детства водила Лану в церковь. Это не очень нравилось ее родителям, да и сама девочка испытывала какое-то неудобство, граничащее со стыдом. Но сейчас вдали от родителей и бабушки Лане почему-то захотелось прийти в церковь, помолиться и поблагодарить Всевышнего: «Спасибо тебе, Господи, за то, что ты послал мне этих людей – Ярослава и Павел Афанасьевич – моя вторая семья. Я безумно люблю их. Я понимаю, что мое место сейчас здесь, рядом с Павлом Афанасьевичем, и клянусь, что не оставлю его ни на один день, буду с ним до конца, сколько бы времени на это не потребовалось. Я об одном тебя прошу, Господи – продли дни Павла Афанасьевича на этом свете, рядом с нами. Он нам с Ясей нужен, как свежий воздух, как глоток воды в пустыне».
Однажды утром Лана проснулась от внезапно нахлынувшего приступа тошноты. Едва добежав до ванной комнаты, она согнулась пополам, не в силах справиться с рвотой. Девушка чувствовала, что силы покидают ее с каждым новым приступом. Наконец, услыхав странные звуки, из своей комнаты выскочил Лисицын и бросился в ванную.
– Лана, деточка, что с тобой? – вскрикнул профессор, обнимая обессиленную девушку.
– Н-н-не-з-знаю… Павел Афанасьевич, я умираю… – шептала она одними губами, пересохшими от обезвоживания.
– Вот дура!!! – не на шутку испугавшись, выругался в сердцах Лисицын.
Он помог Лане добраться до ближайшего дивана в гостиной, уложил ее, нежно погладил по голове и сказал:
– Все будет хорошо, милая. Сейчас я вызову лучшего доктора в столице.
