style="font-size:15px;"> – То есть не предпринял никаких мер, чтобы ее спасти?
– Какие меры могут быть с такими ранами? – удивился Шадрин.
– Вы медики, вам виднее. Я всего лишь чиновник сыскной полиции…
– Нельзя доктора Затонского обвинять, он поступил, как полагается.
– На этот счет могут быть разные мнения, – заметил Ванзаров. – Вам ничего не показалось странным?
Вопрос привел санитара в некоторое замешательство.
– Странным? – переспросил он. – Куда уж страннее?
– Например, не показалось, что доктор Затонский не сильно удивился такому сюрпризу посреди ночи?
– Доктор Затонский обладает крепкими нервами. Для него это пустяк.
– А вы? – спросил Ванзаров.
– Что я? – Шадрин не понимал, куда клонит полицейский.
– На вас произвело впечатление?
– Редкое зрелище. Хотя в мертвецкой я всякого насмотрелся.
Ванзаров встал с бревна, еще не прогревшегося как следует, и отряхнул налипшие крошки коры.
– О нашем разговоре прошу никому не сообщать, – сказал он. – Особенно если Сыровяткин будет любопытствовать. А он будет.
– Как скажете.
– Где ее одежда?
– Сложил в кладовой, чтобы не попортилась.
– Мне сказали, что, кроме накидки, у нее еще что-то было?
– Не видел, – спокойно ответил Шадрин. – Когда до палаты ее довели, доктор Затонский плащ снял, мне бросил, больше на ней ничего не было. Даже туфель.
– В ближайшие дни, до окончания розыска, прошу не покидать Павловск, – сказал Ванзаров.
Шадрин немного удивился.
– Зачем мне уезжать? Тут, при больнице, и живу. Спасибо, дали место. Не жалуюсь.
– Чудесно. Ведите в кладовку. Как вас по отчеству?
– Иван Иванович, – ответил Шадрин. Как будто смущаясь.
– Какого года рождения?
– Шестидесятого…
– Надо же, почти ровесники. Ну, не будем задерживаться, – и Ванзаров указал на больницу.
11. Они сошлись
Чутье не обмануло полицмейстера. Господин Ванзаров направлялся именно к нему, неся под мышкой сверток материи, которую Сыровяткин уже видел. Ему жутко хотелось узнать, насколько продвинулся розыск, какие появились версии и, возможно, найдены неопровержимые улики. Наверняка звезда из столицы показала высокий полицейский класс: приехал, увидел, поймал. Вот только представить себе личность преступника, сотворившего такое с несчастной барышней, Сыровяткин не мог, как ни старался. Это какой надо обладать безграничной жестокостью, чтобы так издеваться над человеком. Добро бы убил, чтобы не мучилась, так ведь нарочно измывался, изверг.
– Вещица знакома?
Вопрос вытолкнул Сыровяткина из грустных размышлений.
– Конечно, это плащ… жертвы… убитой…
– Путаетесь
