style="font-size:15px;"> – А что такое T.melvinus?
– Сокращенное название Turritospis melvinus. Это вид медузы.
– Ты благодаря медузе таким стал? Серьезно?
Дедушка поднимает бровь:
– Почему в это так трудно поверить?
В природе всегда существовали примеры регенеративных способностей.
– Всегда?
Дедушка наклоняется ко мне, его лицо сосредоточенно.
– Возьмем планария – плоского червя. Его можно разрубить надвое, и обе части вырастут в новых червей. Гидра – из рода пресноводных – может восстанавливать части своего тела, а у актинии геронтологический процесс, похоже, вообще отсутствует.
Все это я слышу впервые.
– И наконец, возьмем Turritospis nutricula. – Голос дедушки наполняется восхищением. – T.nutricula – это медуза, которая может вернуться на стадию полипа. То есть в свое детство!
Это все так интересно! Он такой интересный! Как будто я раньше никогда не слушала его рассказов. А может, так оно и было. Обычно, когда мы видимся, они с мамой только и делают, что препираются.
– Откуда ты столько об этом знаешь?
– Я изучал старение последние сорок лет своей жизни. Был у меня такой проект на стороне. Я и статьи на эту тему публиковал.
Я начинаю думать, что, пожалуй, ничего о дедушке не знаю. Совсем ничего. Словно он играл роль Дедушки в спектакле, но под его гримом скрывался кое-кто еще. Реальный человек.
– Несколько месяцев назад со мной связался один австралиец, который нырял у побережья Филиппин. Он вычитал в Интернете, что я изучаю медуз. Он думал, что нашел странный экземпляр T.nutricula. Я попросил отправить его мне. Обычная T.nutricula – маленькая, величиной в несколько миллиметров. Как ноготок на мизинце, – оттопыривает дедушка свой палец. – Но T.nutricula, которую он послал мне, была огромной, больше трехсот миллиметров в диаметре.
– То есть больше тридцати сантиметров?
– Совершенно верно. Были и другие аномалии. Я понял, что это новый вид. Я даже дал ему название – Turritospis melvinus.
– Может быть, надо было назвать его в честь того, кто его нашел? – спрашиваю я.
Дедушка презрительно усмехается:
– Он всего лишь поймал ее. Это я определил, что это за вид. Я проделал всю работу один. Я создал препарат. Я проверил его на мышах.
– Ты экспериментировал на мышах? Это похуже, чем смывать рыбку в унитаз.
– На взрослых мышах, – уточняет дедушка. – Спустя несколько дней после того, как я ввел им препарат, они вернулись в пубертатный период.
– Они стали подростками?
Я пытаюсь представить себе мышей в прыщах и с длинными волосами.
– Совершенно верно! После этого я ввел препарат себе, а остальное ты знаешь. Я пытался забрать оставшиеся экземпляры T.melvinus'а из лаборатории, и меня поймал этот дуболом-охранник.
Я задумываюсь на минуту.
– А нельзя было просто позвонить твоим бывшим начальникам и все рассказать?
