я не знаю, – Рита села, и Вера села рядом, сумки с едой они поставили себе в ноги, на керамические плиты пола, а Олег ушел куда-то в сторону старого города, ближе к вершине холма и башенке церкви.
– Золотой он у тебя человек, – сказала Вера.
– Бери.
– Ты серьезно?
– Если надо держать, значит не мне принадлежало, – сказала Рита.
Недалеко от них сидели пожилые женщины в жестких кудрях и домашних на вид халатах. Они пили кофе из больших чашек, а к Вере с Ритой никто не шел. Только ветер мел, все усиливая длинное «у».
– Не понимаешь ты своего счастья, – сказала Вера.
– Почему? Понимаю, – сказала Рита, – Я очень хорошо его понимаю. И в том проблема, что слишком хорошо, а чтобы проблемы не было, надо сделать вид, что ее нет.
– Заведет себе любовницу, вот попрыгаешь.
– Любовница у нас я, ты забыла.
– Ты же с ним живешь, ездишь. Сопровождаешь его. Вон, Новая Зеландия. Как тебя вообще туда впустили, если ты ему даже не жена?
– Как-то впустили. Я не помню.
– А он тебя как называет?
– Где? – спросила Рита.
– Ну, с другими. Кто ты ему? Баба, которую он ебет или кто?
– Спутница жизни. Он так говорит.
– Но не жена.
– Так я и есть спутница. Кто ж еще? Я где только с ним ни таскалась. Проснешься и не знаешь, собирать чемодан или распаковывать.
– Почему? – неясный какой-то вопрос.
– Я сначала все время болела. То простуда, то отравлюсь чем-нибудь. Нехорошо. Он месяцами планирует поездку, и мне нельзя болеть, не имею права.
– А ты что?
– Ничего. Теперь уже меньше болею. И он меня не так уже мучает. Если далеко едем, то гостиницу необязательно теперь менять каждый день. Можно остановиться дня на три.
– А работает он когда, если все время ездит?
– Он говорит, что это вопрос планирования. Тайм-менеджмент, – так он говорит.
– Золотой человек, – повторила Вера.
Сильным порывом ветер швырнул в них сор и пыль, тетки с соседнего стола рассерженно ушли, укатив за собой большие черные сумки на колесиках.
– А еще француженки, – неодобрительно посмотрела на них Вера.
– Они свои «шанели» только по праздникам носят, – сказала со смешком Рита.
Из дверного проема высунула голову жещина с черными стрижеными волосами. Она обратилась к ним по-французски, и почему-то им обеим ясно стало, что на своем, будто полузашитом языке, продавщица сообщает, что заказывать следует внутри, у них тут самообслуживание. Рита улыбнулась, хотела ответить что-то, однако ж деловитая француженка все ж подошла и едва ли не сама предложила кофе с молоком и два бриоша – по сладкой булочке каждой. Их и взяли, мягких булочек, посыпанных сверху кристаллами сахара.
– А Олегу что? – спросила Вера.
– Вот
