будто гид в Третьяковской галерее демонстрирует давно украденное, но вновь отысканное полотно Айвазовского.
Она скользит взглядом по столу и видит гору шкурок от мандарин, стаканы и бутылку Chivas Regal, полную всего на треть.
Как будто обретя независимость, рука Като легко взмывает вверх, рисуя в воздухе незаконченный вопросительный знак, и с такой же легкостью опускается вниз, уже следуя за своей хозяйкой, которая повернулась боком и направилась в свою комнату. Мама быстро идет за ней.
– Его папа пустил. Я сама пришла где-то полчаса назад, а тут гулянка уже полным ходом. Как ты? Отпустили пораньше?
– Да, отпустили перед праздником. Со мной всё хорошо, мамуль. Ты можешь закрыть им дверь пока я пойду руки мыть… хотя, не надо… Я в душ, а потом чего-нибудь поем, ладно?
– Там папа чего-то всего наготовил, и Марк кучу всего привез, – Елена Сергеевна перехватывает взгляд дочери и поспешно выходит из комнаты.
Като стягивает с себя плащ ловким рывком, как актриса, ловко меняющая свой наряд, и вешает его в шкаф, как будто прячет. Она устало опускается на диван и обхватывает лицо руками.
В дверь едва слышно стучат.
– Я переодеваюсь, – кричит она и подбегает к шкафу, в поисках полотенца и халата.
Стук прекращается. Като еще немного стоит у двери, потом глубоко вдыхает, как перед прыжком в холодное море, и распахивает дверь. Марк стоит в паре шагов от нее, прислонившись к стене и убрав за спину руки.
Като быстро проходит мимо него. Она ждет и хочет, чего греха таить, хочет, чтобы он схватил ее, прижал к себе крепко, поцеловал. Но он не шевельнулся.
«Больно надо!» – фыркает она про себя.
Не оборачиваясь, она быстро оказывается в ванной и закрывает за собой дверь. Като натыкается в зеркале на удивленно-испуганное выражение своих собственных глаз и включает воду.
Она ругает Марка, как только может, пока не замечает, что улыбается.
Като натягивает халат прямо на мокрое тело, от чего по спине разлетается рой мурашек. С кухни доносится мамина тирада по поводу питья и курения.
Она распахивает дверь. Марк стоит также, как будто, не двигался. Он смотрит на нее прямо, не отворачиваясь и не улыбаясь.
Като проходит мимо, скользнув по нему взглядом. Она закрывает за собой дверь и видит на столе маленькую золотую бумажную сумочку.
Бросив полотенце на диван, она подходит к столу и заглядывает внутрь пакетика. Внутри небольшая бархатная зеленая коробочка.
– Я все еще люблю тебя, – слышит она позади себя.
Като резко поворачивается и тонет у него на груди. Он крепко сжимает ее в объятиях и целует в глаза, нос, и, наконец, очередь доходит до губ.
«Какое блаженство снова держать ее в руках. Какое сумасшествие целовать ее снова» – думает он, прижимая ее всё сильнее к себе.
Она нежно отстраняет
