этот непослушный мальчишка вернулся во втором часу! Ты можешь себе представить! Я глаз не сомкнула, пока он не заявился домой. Вот мало ли, в компанию какую нехорошую попадет. Долго ли мальцу ошибиться! А машин сколько на улице? Они же вечно мчатся, не дай бог собьют! А я – переживай, где он, да как. И где он шляется, спрашивается?
– А что он говорит? – для формы спросила я. Уж я-то великолепно знала, где шлялся в то время ее внук. Помнится, мне, он уже тогда не отходил от Насти, не помню ее прежней фамилии. Я с ней не училась, она была одноклассницей Димки, и к тому времени из обычной, ничем не примечательной девчонки, превратилась в настоящую красавицу. Как такую не заметить? Я, между прочим, ей даже завидовала. Особенно ее стройной фигуре, сама-то тощевата была всегда.
– Да он-то говорит, что к экзаменам в институт с Генкой готовятся. Засиделись допоздна. Правда ли? Кто же ночью готовится?
Я пожала плечами. Сказала, чтобы она не беспокоилась, ведь Димка хороший парень и с головой у него все в порядке. Скоро вернутся его родители из отпуска, и все встанет на место. Баба Клава недоверчиво покачала головой.
– Вот некстати им путевки от профсоюза выдали. Не вовремя.
– Им тоже отдыхать нужно, – вступилась я за Димкиных родителей.
– Нужно. Вот, если бы Катюша ваша в Ленинград не уехала, так и он бы никуда не бегал. И мне бы спокойнее было. Нужно поступать учиться, а у него одни гулянки на уме. Не поступит – в армию заберут, хорошо хоть из Афганистана наших еще зимой вывели, а то так страшно за мальчишек было. Все равно не спокойно, вон, везде волнения, не спокойно совсем на улицах.
– Так Катя надумала в Москве поступать учиться, а не в Ленинграде. Мне Лида звонила и говорила, – сказала я осторожно.
Баба Клава обрадовалась, назвала Катю–выпускницу, хорошей девочкой и поведала мне, то есть тёте Ане в моем лице, по секрету, что Димка был раньше сильно влюблен в меня, только скрывал свои чувства, и после моего отъезда очень долго не находил себе места – переживал. Даже рвался после девятого класса в Ленинград уехать, в мореходку поступать. Чемодан втихомолку собрал, мать и обнаружила, паспорт спрятала. Еле тогда Димку отговорили.
Ничего себе! Вот это новости! Я об этом ничего не знала. И когда я об этом должна была узнать? Сколько лет прошло, а Димка даже ни разу не обмолвился в своей давней любви ко мне, даже не намекал. Хотя я на него тогда, кроме моей недолгой к нему влюбленности в младших классах, когда мы приезжали из гарнизонов в отпуск, внимания вовсе не обращала. Сосед и сосед. Кстати, тогда, в восемьдесят девятом, он в институт не поступил и работал какое–то время в автомастерской. Не зря баба Клава переживала. Учиться он поступил через два года, вернувшись из армии. Ну, пока соседке незачем об этом знать. Сейчас-то Димка уже давно стал Дмитрием Сергеевичем. Виделись с ним недавно, совершенно случайно оказались вместе на книжной выставке. Он там был с женой, той
