style="font-size:15px;"> Мы уже были на выходе, когда зазвонил телефон. Трубку взял отец. Звонила мать моей подружки Эмили, чтобы сказать, что Эмили заболела и в гости к нам прийти не сможет. Я села в машину расстроенная, и мне стало уже не до мороженого. Да и холодно было слишком.
Я еще немного сижу, погрузившись в воспоминания, и гадаю, заметил ли кто-то дома, что меня там нет. Порой я чувствую себя невидимкой, дуновением ветерка, касающимся чьей-то шеи. Человек это чувствует, встает и закрывает окно, чтобы не дуло.
Я собираюсь уйти домой, когда со скрипом отодвигается доска в стене. Задерживаю дыхание и отползаю подальше в угол. Хоть бы это не был мой отец.
– Эй! – слышится голос снаружи, он звучит молодо. – Есть тут кто?
Появляется лицо. Парень с растрепанными каштановыми волосами и короткой щетинкой на щеках. Изо рта у него торчит неприкуренная самокрутка.
– Ага, я так и знал, что тут кто-то есть.
Парень пролезает в щель и направляется ко мне. У меня бешено колотится сердце. Я торопливо собираю свои вещи.
– Из-за меня не уходи, – говорит он, усаживается рядом на бетонный пол и вытягивает ноги. Его черные джинсы снизу подвернуты, в руке он держит солнечные очки, и я догадываюсь, что это парень из лодки, на котором была куртка с капюшоном.
– Кто ты такой? – спрашиваю я, надеясь, что дрожь в моем голосе не слишком заметна.
Парень закуривает. Нет, это не просто сигарета. Расстояние между нами заполняется дымом, дым касается моей глотки, и он тошнотворно сладкий.
– Тэйви Маккензи, – отвечает парень, выдыхая дым. – Можешь звать меня Тэй. Покурить хочешь?
Он протягивает мне косяк и улыбается. Его плечо прижимается к моему плечу, мой дождевик шуршит. Жаль, что я его раньше не сняла. Мне вдруг становится жарко, и почему-то нет сил пошевелиться.
Раньше я травку никогда не курила, а мои ровесники и ровесницы то и дело покуривают за школьным полем. Во второй половине дня они всегда ко мне добрее – похлопывают по плечу, улыбаются. Иногда даже сигаретку предлагают. Но я никогда не беру. Не хочу ни у кого одалживаться.
– Ага, конечно, – отвечаю я и протягиваю руку. Гадаю, как мне отсюда выбраться.
Он не похож на ребят из моей школы. У него не стриженные и уложенные гелем волосы, как у них, а растрепанные и длинные, закрывающие уши. У них гладкие и круглые физиономии. А у него угловатое лицо с темной щетиной. Красавцем я бы его не назвала, но у него симпатичные карие глаза и длинные ресницы, притягивающие взгляд. Он напоминает мне парня, которого я видела несколько месяцев назад в документальном фильме про тюрьмы для несовершеннолетних преступников. И хотя тот малый из тюрьмы подрался, и драка закончилась плохо (просто очень плохо), я помню, что мне было жаль его, потому что я знала – его неправильно поняли. Мне были знакомы нахмуренные брови того парня из тюрьмы. Я такие нахмуренные брови каждое утро в зеркале вижу. И у Тэя тоже такой вид, будто мир его не принимает.
Затягиваюсь косяком и чувствую
