что нос действительно почти не распух. (Первый тщательный осмотр Норман провел самолично, после чего небрежно приобнял ее за плечи, выпил чашечку кофе и ушел на работу.) А кровь остановилась еще вчера, буквально через пятнадцать минут после того, как она приложила к носу компресс со льдом… то есть это Рози решила, что кровотечение остановилось. Но ночью, пока она спала, одна предательская капелька крови вытекла у нее из носа и расплылась пятном на простыне. А это значит, что теперь ей придется перестилать всю постель, хотя у нее жутко болит спина. В последнее время спина у Рози болит постоянно: стоит только нагнуться или поднять что-нибудь даже не очень тяжелое. Чаще всего Норман бьет ее по спине. В отличие от «мордобития», как он сам это называет, бить по спине – это надежно и безопасно… при условии, если та, кого бьют, умеет держать язык за зубами. А Норман лупцует ее по почкам уже четырнадцать лет. И Рози давно уже перестала тревожиться и удивляться тому, что кровь у нее в моче появляется все чаще и чаще. Кровь в моче – это просто еще одна неприятная вещь, связанная с замужеством. Ничего особенно страшного в этом нет. Наверняка миллионы женщин живут еще хуже. Только в их городе тысячи женщин живут еще хуже. Так ей, во всяком случае, представлялось. До сегодняшнего утра.
Она смотрела на капельку крови на простыне, и внутри у нее закипало непривычное озлобление и чувство горькой обиды. Ее всю как будто покалывало миллионами острых иголок. Она это чувствовала, но не знала, что подобные ощущения испытывает человек, наконец пробудившийся ото сна.
У ее половины кровати стояло уютное кресло-качалка из гнутой древесины. Рози всегда называла его про себя винни-пухским креслом. Причем она даже не знала, почему именно винни-пухским. Она отступила на шаг назад, не сводя глаз с крошечного пятнышка крови, которое так выделялось на белой простыне, и опустилась в кресло. Почти пять минут она просто сидела в своем винни-пухском кресле, а потом вдруг вскочила, услышав голос, прозвучавший в пустой комнате. Она даже не сразу сообразила, что это был ее собственный голос.
– Если так пойдет дальше, он меня просто убьет, – произнесла она вслух. И уже потом, когда она более или менее оправилась от потрясения, ей пришло в голову, что она обращается к капельке крови – крошечной частичке себя, которая уже умерла. Вытекла у нее из носа и умерла на белой простыне.
Ответ прозвучал у нее в сознании, и он оказался гораздо страшнее того, что она только что высказала вслух:
А вдруг он тебя не убьет? Ты никогда не задумывалась, что будет, если он тебя не убьет?
Нет, об этом она не задумывалась. Ей не раз приходило в голову, что однажды он изобьет ее слишком жестоко или ударит куда-нибудь не в то место (хотя до сегодняшнего утра она ни разу не позволяла себе высказать это вслух, пусть даже только себе). Но она почему-то действительно никогда не задумывалась над тем, что вполне может так получиться, что она не умрет…
Странный зуд в теле все нарастал.
