не получая жалованья, а затем, когда его сбережения иссякли, застенчиво попросил у Перси хоть каких-то выплат. Хейл так и не узнал, что она платила ему из собственного кармана, так как компания стала приносить прибыль только через год. Внешне Хейл напоминал строгого сухопарого учителя. В действительности он очень легко сходился с людьми – полная противоположность Перси – и был не прочь пошутить. Однажды, когда пассажиры буянили и вели себя особенно грубо, он перевернул самолет вверх шасси и летел так до тех пор, пока они не успокоились. Хейл часто занимал правое кресло, когда в левом сидела Перси, считавшая его лучшим вторым пилотом в мире.
– Почту за честь летать с вами, мэм, – отвечал он, не очень удачно копируя Элвиса Пресли. – Благодарю вас.
Боль в висках почти прошла. Перси, не раз терявшая друзей – в основном в авиакатастрофах, – знала, что утрата ближнего является хорошим обезболивающим.
Как и алкоголь.
Еще один глоток из фляжки.
– Черт возьми, Брит! – Она плюхнулась на диван рядом с ним. – О, черт возьми!
Хейл положил ей на плечо свою сильную руку. Перси уронила голову ему на грудь.
– Успокойся, малыш, – нежно прошептал он. – Я могу чем-нибудь помочь?
Она покачала головой. Этот вопрос не имел ответа.
Снова сделав глоток бурбона, Перси взглянула на часы. Девять утра. С минуты на минуту приедет мать Эда. Друзья, родственники… Надо будет думать о поминках…
Так много дел.
– Я должна позвонить Рону, – наконец сказала Перси. – Надо что-то делать. Компания…
В гражданской авиации слово «Компания» имеет несколько иной смысл, чем в других областях деятельности. Компания – обязательно с прописной «К» – это живое существо, организм. О ней говорят с почтительностью, грустью или гордостью. Иногда с горечью. Гибель Эда стала раной в жизни многих, в том числе Компании, для которой ранение может оказаться смертельным.
Столько дел…
Но Перси Клэй, женщина, не знающая, что такое паника, вытворявшая на своем «Лир-23» такие пируэты, что даже бывалые летчики закрывали глаза, сейчас будто парализованная сидела на диване. «Странно, – думала она, словно глядя на себя из другого измерения, – я не могу пошевелиться». Перси даже посмотрела на свои руки, уверенная, что они, обескровленные, стали белыми как полотно.
О Эд…
Разумеется, и Тима Рэндольфа тоже жалко. Прекрасный второй пилот, каких еще поискать. Перси мысленно представила себе его юное круглое лицо, чем-то напоминающее лицо молодого Эда. Улыбающийся и жизнерадостный. Внимательный, исполнительный, но твердый. Управляя самолетом, Тим даже от самой Перси требовал беспрекословного подчинения.
– Тебе хорошо бы выпить кофе, – предложил Хейл, направляясь на кухню. – Я приготовлю тебе двойной моккачино с молоком.
Они с Перси часто шутили, что настоящие летчики терпеть не могут растворимые помои и пьют только настоящий черный кофе.
Но
