просторной и хорошо обставленной. Слева располагался очаг, в котором на горящих углях стоял большой глиняный котел. С таинственным видом Жанина Гонфарель приподняла его крышку:
– Гляди! Я приготовила свиные ножки! Ведь это твое любимое блюдо?
Она вновь, как и вчера, обращалась к Анжелике на «ты». Было видно, что это самобытная, непосредственная натура, не способная стеснять себя долгими церемониями.
Анжелика не смогла бы объяснить почему, но ей было очень хорошо в этой комнате в обществе этой женщины. С момента приезда в Квебек, а может быть, уже много лет она не испытывала такого ощущения покоя и безопасности. Ее немного беспокоило лишь то, что кота нигде не было видно.
– Ведь это твое любимое блюдо? – повторила трактирщица.
Из вежливости Анжелика наклонилась над рагу, которое кипело на медленном огне и имело весьма аппетитный вид:
– Конечно! Я всегда обожала свиные ножки!
– О! Это я знаю!
Удивленная тем, как это было сказано, Анжелика вновь подняла голову. Выражение лица ее хозяйки изменилось. В ее голосе звучало торжество и одновременно горечь, а лицо вдруг показалось Анжелике враждебным.
Встревоженная, Анжелика внезапно почувствовала, что ее доверие поколебалось, и, как и вчера, в ванне, ее охватила слепая паника.
Украдкой она бросила испуганный взгляд на котелок. Ей было страшно. Не таится ли за лукавыми улыбками и радушием трактирщицы скрытая злоба? Ей вдруг почудилось, что сейчас в комнату вбежит толстый отпрыск хозяйки, строя рожи и распевая:
Как мамаша Мишель
Потеряла кота…
Между тем на лице госпожи Гонфарель можно было прочесть жесточайшее разочарование. Ее брови встали домиком, уголки рта опустились, придав ей выражение крайнего уныния, а нижняя губа задрожала, как будто Жанина собиралась заплакать.
– Стало быть, это правда? Ты меня не узнаешь?! – вскричала она вдруг.
Анжелика молчала, и от ее молчания огорчение хозяйки дошло до предела.
– Стало быть, я так сильно сдала, – горестно заключила она. – Стало быть, у меня появились морщины и отвисли щеки, а я и не заметила, как постарела… И она меня уже не узнает, меня, Польку, свою товарку по Двору Чудес. А ты всегда останешься такой же, всегда будешь разбивать сердца, Маркиза Ангелов!
Глава IV
– О моя Полька! – воскликнула Анжелика, обнимая пухлые плечи трактирщицы. – Вот уж никогда не думала, что встречу тебя вновь.
– Я тоже! Я ведь не знала, что ты жива. После того, что случилось на ярмарке Сен-Жермен… Всякий раз, говоря о Маркизе Ангелов, я обливалась слезами. Она была такая красивая девушка, говорила я, но ее сцапали легавые.
– И я встречаюсь с тобою в Квебеке! И ты держишь самую большую харчевню в городе. Знаменитая, уважаемая.
– А ты? Когда мы расстались, ты была, можно сказать, оборванкой и стражники вели тебя в тюрьму,
