викторианского искусства, но имелись полотна мастеров и более ранних эпох: один портрет работы Реберна, два – Лоуренса, один – Гейнсборо, один – Лели, два – Ван Дейка (весьма сомнительного происхождения), два – Тёрнера. Некоторые из них пришлось продать, когда семья нуждалась в деньгах. Повзрослев, Стаффорд находил большое удовольствие в изучении этих шедевров живописи.
Тетушка Матильда была большой любительницей поговорить и всегда радовалась его приездам. Несмотря на свою привязанность к ней, он не вполне понимал, почему ему сейчас вдруг захотелось навестить ее. И почему ему пришли на память семейные портреты? Не потому ли, что среди них был портрет Памелы, выполненный двадцать лет назад одним из ведущих художников того времени… Он хотел как можно более внимательно рассмотреть его, чтобы определить, насколько велико сходство между его сестрой и незнакомкой, столь бесцеремонно вторгшейся в его жизнь.
Сэр Най снова, с некоторым раздражением, взял программку представления в «Фестивал-холле» и принялся напевать записанную на ней нотными знаками мелодию. Там-там-там, там-там-там… И тут его осенило: эта мелодия действительно ему знакома. Это был Рог Зигфрида. Тема Юного Зигфрида. Именно это сказала женщина прошлым вечером. Неочевидно, что ему, неочевидно, что кому бы то ни было. Но это было послание, которое не имело никакого смысла для окружающих, поскольку оно, похоже, относилось к только что исполненной музыке. И эта мелодия была записана в его программке нотным письмом. Юный Зигфрид… Это должно было что-то означать. Вероятно, на него еще снизойдет озарение. Юный Зигфрид… Что, черт возьми, это могло значить? Почему, как, когда и что? Какая нелепость – все эти вопросительные слова!
Стаффорд снял телефонную трубку и набрал номер тетушки Матильды.
– Конечно, Стаффи, дорогой. Будет здорово, если ты приедешь. Поезд отправляется в четыре тридцать. Он все еще ходит, но прибывает сюда полутора часами позже. От Паддингтона он отходит позже – в пять пятнадцать. Наверное, это они и имеют в виду, когда говорят об улучшении работы железных дорог. По пути он делает несколько остановок… Ну ладно. Хорас встретит тебя в Кингс-Марстон.
– Он все еще у вас?
– Где же ему еще быть.
– Я так и думал.
Хорас был сначала грумом, потом стал кучером и в конце концов дослужился до шофера.
– Ему должно быть не меньше восьмидесяти, – сказал Стаффорд и улыбнулся.
Глава 6. Портрет дамы
I
– Выглядишь хорошо и загорел, – сказала тетушка Матильда, оценивающе оглядывая его. – Ты ведь ездил в Малайю? Не в Сиам – или, как он сейчас называется, Таиланд? Они вечно меняют названия, и это создает путаницу. Во всяком случае, не во Вьетнам, не так ли? Знаешь, мне совсем не нравится этот Вьетнам. Вот уж где путаница – Северный Вьетнам, Южный Вьетнам, Вьетконг и еще какой-то
