физическим унижениям, однако несколько известных мне людей исчезли. Скорее всего, их похитили, подвергли пыткам и убили эскадроны смерти. Я сказал своему собеседнику, что считаю его возмущение вполне оправданным и заверил его в том, что хотел бы исправить и скорректировать несправедливость нашего мира ничуть не меньше, чем он сам.
Затем я поделился мыслью, которая пришла мне в голову в темные годы жизни в Аргентине. Я понял, что людей, угнетавших меня, совершенно не беспокоит мое состояние по этому поводу. Единственный способ улучшить мое положение состоял в том, чтобы взять на себя ответственность за самозащиту. Я перестал ждать улучшения правителей, имевших в отношении меня лишь злонамеренные мысли. И я решил делать то, что я могу, предполагая, что они этого не сделают.
И тут я обратил внимание на то, что мужчина начал едва заметно кивать. Я сказал ему, что порой кажусь себе несколько параноидальным: после моего опыта, пережитого в Аргентине, я перестал верить правительственным чиновникам – или другим людям, проявлявшим по отношению ко мне антагонизм, – и стал ставить свои интересы выше их. Поэтому я проделал большой путь по минимизации своей зависимости от других. «Хотя я порой делал это и не самым умелым способом, – объяснил я, – но моя единственная цель состоит в том, чтобы помочь вам понять, что вы куда лучше приспособлены к заботе о самом себе, чем люди, которые намереваются подвергнуть вас дискриминации».
Он улыбнулся и кивнул. После того как он вернулся на свое место, я добавил: «Забота о себе не исключает воспитания нарушителей или удаления их из наших организаций».
Преподобный Андре Схеффер был священником Голландской реформаторской церкви в Африке. Он обладал отличным чувством юмора и любил над нами подшучивать. «Знаете ли вы, – мог сказать он, – что перед белыми людьми в этой стране строит гораздо более сложная задача, чем перед черными. Каждый раз, когда возникает проблема, мы (белые люди) должны найти для нее решение. А каждый раз, когда проблема возникает у черных, они находят оправдание. Вы можете просто произнести „Ingabilungu“… что на языке коса означает „это все белые“ и подразумевает, что вы всегда можете обвинить в своих бедствиях белого человека». Этим он хотел сказать, что мы должны всегда смотреть внутрь себя и принимать ответственность за свои действия – и с этой точкой зрения я полностью согласился.
Никто из нас не является ни жертвой, ни игроком в чистом виде. Жертва и игрок – это архетипы, описывающие две основные склонности в человеческих существах – открытость и склонность к обороне. Каждая из них представляет собой отдельный «объектив», через который мы формулируем объяснения для множества событий в нашей жизни. В различные моменты мы можем примерить на себя различные роли. В одном случае я могу вести себя, как жертва, но это не исключает того, что в другой ситуации я будут выступать в роли игрока, и наоборот. К примеру, некоторые люди выкладываются
