style="font-size:15px;"> В марте 1975 года следственный изолятор с ежедневным вытаскиванием на допросы, бесконечными «не скажу» и «от подписи отказываюсь» вдруг заклинило. Меня дернули на этап. В спецвагоне конвоир-казах чуть не прибил за то, что не тут же понял его приказ подмести клетку-камеру. Сегодня этот казах, вероятно, демократ, антикоммунист и поборник суверенитета. Привезли в Москву, в знаменитый Институт судебной психиатрии имени Сербского. Решили проверить, дурак я или нет. Андропову понравилось пропускать всех политических через психушку. Авось обломится. Мне почти напрямую советовали, для «моего же блага», согласиться на рекомендуемый диагноз. «Лечащий» врач Табакова спросила: «Вы не разрешите взять пункцию из спинного мозга?» – «Конечно, нет!» – «Напрасно, напрасно. Что ж, насильно мы пункцию не берем», – и поджала губы, словно ее, бедную, обидели. Во Владимир я вернулся в конце мая. Следствие подходило к концу. Предъявили «Посев», «Вестник РХД»: «Это ваши статьи (или обращения) или они сами сочинили?» В этих случаях я отвечал: «Статьи и обращения мои. Я это подписывал. А вот как это все попало к ним, не скажу». Показали «Русскую мысль» с моим портретом и сообщением об аресте. Вспомнил одного простого работягу, сидевшего «ни за что», возмущенного покаяниями Якира и Красина: «Да если бы обо мне написали – я бы под расстрел пошел».
Существенных было томов тринадцать, а все остальное – многочисленные экземпляры «Вече», изъятые при обысках. Полный комплект был взят у Петра Максимовича Горячева, печатавшего в Питере мой журнал за плату и рассылавшего его бандеролями по адресам.
Был он смелый и горячий. Однажды я запоздал с оплатой, был совсем на мели. Получаю ультиматум: «Если к такому-то числу не получу денег, выброшу все номера на помойку!» Наконец, я высылаю ему денежный перевод. Он сердечно благодарит и рапортует: «Шеф, готов выполнять любое Ваше задание!» Бедняга выехал в Италию по приглашению, и, по слухам, ему было там неуютно. «Вече» получали в Киеве, Твери, Ярославле, Архангельске, Магадане, Нальчике, Воткинске, Магнитогорске, Барнауле, в Краснодарском крае, в Гороховце и т. д. Нередко журнал вскрывали «нечаянно» на почтамтах и передавали в КГБ. По делу № 38 о моей «антисоветской деятельности» допросили более ста человек.
А. И.Байгушев пишет: «Я как профессионал читал все номера «Вече» и могу с полной ответственностью сказать, что это был чисто православный журнал – в нем не было ни грана политики, никакой антисоветской пропаганды»[43]. Александр Иннокентьевич, анализируя деятельность Андропова, пришел к выводу, что всю огромную существенную структуру КГБ (включая внешнюю разведку и контрразведку) он передоверил предателю генералу Олегу Калугину. «Андропов своими руками практически сдал КГБ противнику» (с.295), а сам непосредственно занимался только любимым делом – Пятым (ИДЕОЛОГИЧЕСКИМ) Управлением КГБ. Этого заклятого врага русской идеи заботила исключительно борьба с русским патриотизмом.
«Вот на таком сатанинском
