Меир помахал невестке. На огромном небе виднелись первые звезды, шумел океан. Она, немного покачивала узкими бедрами, каблуки цокали по выложенной камнем дорожке. Ветер играл темными локонами на спине. Зеленый шелк пропал за поворотом, стих звук ее шагов. Меир закрыл глаза:
– Любовь моя, цвет зеленый, зеленого ветра всплески… Не смей, не смей… – в сердцах захлопнув дверь, он вернулся в дом.
Часть четвертая
Бельгия, февраль 1942
Мон-Сен-Мартен
В чисто вымытые, покрытые изморозью окна, било яркое утреннее солнце. В беленой столовой, с распятием на стене, и фотографией Его Святейшества, вкусно пахло свежими гречневыми блинами. В кладовой приюта стояли ровными рядами банки с льежским сиропом.
Прошлая осень выдалась теплой. В садах шахтеров ветви яблонь и груш склонялись от тяжести плодов. Почти каждый день в приюте появлялись плетеные корзины с фруктами. Мадам Дельпи, экономка, со старшими девочками, закатывала банки с джемами, варила сироп и делала пастилу. Старший священник, отец Андре, отправил коменданту Барбье, подарки, присовокупив свежего меда с пасеки месье Верне. В приюте жили куры, на заднем дворе мадам Дельпи успела разбить небольшой огород.
Завтрак экономка готовила с воспитанницами, поднимаясь в семь утра. Мальчики с отцом Виллемом разжигали плиту и котел в подвале.
Мон-Сен-Мартен стоял на богатейшей угольной жиле в стране, но, по распоряжению коменданта Барбье, церкви и приюту выдавали не сортовой уголь, всего несколько раз за зиму. Гауптштурмфюрер во всеуслышание заявлял:
– Чем холоднее в церкви, тем меньше там болтается людей. Бесконечные мессы отвлекают от работы… – с «Луизы», самой крупной шахты бывшей «Компании де ла Марков», убрали наемный персонал. «Луизу» окружили колючей проволокой, с вышками для автоматчиков. Туда гоняли заключенных евреев из концентрационного лагеря. Бараки располагались за окраиной Мон-Сен-Мартена, тоже обнесенные колючей проволокой. Жены шахтеров знали, когда колонну поведут, в сопровождении собак, на «Луизу». Женщины выстраивались вдоль обочины. Иногда им удавалось передать кому-то из заключенных хлеб или вареную картошку.
Местным жителям в лагерь хода не было, охрану привезли из Германии. Доктор Лануа, из рудничной больницы, попытался предложить коменданту осмотреть людей в лагере. Смерив врача долгим взглядом, эсэсовец отчеканил:
– Совершенно незачем. У нас свои медики… – каждую неделю из ворот лагеря выезжал грузовик с прикрытым брезентом кузовом. Отец Андре мягко попросил коменданта:
– Может быть, стоит обеспечить несчастным христианское погребение, господин Барбье… – семья коменданта происходила из Саара. Эсэсовец отлично говорил по-французски. Холодные глаза сузились:
– Они евреи, ваше преподобие, – усмехнулся Барбье, – скот, неполноценные люди. Не вмешивайтесь в дела администрации,
