Кутузов только что вернулся из полугодового отпуска, предоставленного ему для женитьбы. Екатерина Ильинична, его ненаглядная Катюня, приехала вместе с ним. Они ожидали ребенка, и Михаил Илларионович волновался, как бы беспокойная обстановка не отразилась на Катюнином здоровье. Однако сама Екатерина Ильинична решительно заявила, что желает разделить все тяготы его походной жизни.
«Да, бибиковская кровь у них у всех одна», – повторял себе Кутузов.
Но если на сердце у Михаила Илларионовича было тревожно, то у его любимого начальника настроение вовсе никуда не годилось. Очень мнительный и самолюбивый, Суворов рвался прочь из Крыма, терзая себя действительными и мнимыми неприятностями.
Правду сказать, неприятностей хватало.
Мучило двоеначалие. Как командир корпусов в Крыму и на Кубани, генерал-поручик подчинялся одновременно и малороссийскому генерал-губернатору, и главнокомандующему войсками на юге России генерал-фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому, и генерал-губернатору Новороссии, и президенту Военной коллегии князю Потемкину. Оба вельможи едва терпели друг друга и с удовольствием ставили один другому палки в колеса. Если Потемкин требовал вывода из Крыма христиан, то Румянцев открыто выступал против этой затеи, не видя в ней ровно никакого проку.
Прямодушному Суворову невыносимо было находиться между двух огней. И каких жарких! Граф Петр Александрович из своего имения Вишенки допекал его ордерами, которые нередко во всем противоречили распоряжениям светлейшего князя Григория Александровича. А ведь Потемкин ныне в таком фаворе у государыни, какого не знавал и сам граф Григорий Григорьевич Орлов!..
И тут на тебе – неповиновение Шагин-Гирея, который демонстративно покинул Бахчисарай и грозился отправиться в Петербург с жалобой на имя государыни. Вот они – когти ханского мщения!
Все ненадежно, сил мало. Даже генералов под рукой нет; все отсиживаются в отпусках. Единственный генерал-майор Викентий Викентьевич Райзер, отправленный командовать корпусом на Кубань, и тот уже успел наделать нелепых оплошностей сверх меры.
И это еще не все. В Полтаве маются в горячке жена Суворова Варвара Ивановна и трехлетняя дочурка Наташенька.
Впрочем, ни Кутузов, ни сидящий рядом с ним командир полтавских пикинеров Андрей Яковлевич Левалидов, ни остальные офицеры даже не подозревали, что на душе у Александра Васильевича скребли кошки. Суворов говорил, как всегда, убежденно, страстно, непререкаемо:
– Между тем хан тайно заводит тринадцать тысяч войска. Зачем ему столь много? Отвечаю. Он теперь раздражен против всех русских!..
– Мы готовы дать отпор, ваше превосходительство! – вставил пятидесятилетний ветеран, начальник Екатеринославского полка пикинеров Деев. – Держим порох сухим…
Деев, не дурак выпить, или, как говорили тогда, протащить, горлан и забияка, был, впрочем, как примечал
