и практически нет, есть, может, где-то, но у них уже большой износ компьютерной части. Затем идут дети октября, эти родились под залп «Авроры», интересная категория. Третьи – это дети коллективизации. Эти родились в тридцатые годы и всегда готовы рассказывать, как они собирали колоски на колхозных полях и как они сусликов ловили. Четвертые – это довоенный выпуск. Родились за день до войны. Это заманчиво, но выжить трудно. Этот тип увидел развалины и сразу же блеск салютов. И этим приходится жить в эдаком раздвоенном мире. Пятые – сытые дети послевоенного восстановления народного хозяйства. Эти делают вид, что сыты, но наесться никогда не могут.
Но все это весьма относительно.
Со временем, как первая группа уходит в небытие, ее место занимает вторая группа. В общем, все передвигаются. И вот, как-то мне один из группы 111 и говорит (эдакий философ):
– У меня такое представление, что нас в мире никто не любит. У нас все хорошее и все самое лучшее, и вообще, никто на свете не умеет так смеяться и любить. У нас лучшая в мире конституция, и не одна. У нас все лучшее, лучшее. А вот чувствую, что не любят, а почему, не пойму.
Да, придется оставить его вопрос без ответа, а самим перейти к следующему сюжету.
Сюжет восьмой
Здравствуй, Леня!
С горячим приветом к тебе мама, папка, братья и сестры Олег, Костя, Шура и Лена. Сразу же хочу сообщить, что доехала хорошо. Приехала, и как раз меня догнало письмо от твоего начальства. Пишут, что тебе положена посылка. Получу аванс и сразу вышлю. Только после встречи с тобой не знаю, что лучше выслать. Фуфайку или продукты. Без фуфайки колотун тебе, а без продуктов дистрофия. И то и другое плохо. Леня, напиши, что тебе нужнее.
От Вовки писем еще нет. И мы не можем тебе сообщить его адрес. Леня, я ходила на прием к вашему начальнику, он пообещал, что тебя переведут на легкий труд.
Ну, все. Целуем. Слушайся. Теперь тебе в год можно получать две посылки. Это…
Как же раньше люди жили? Ни тебе газет, ни тебе телевизора, ну, в общем, никакой что есть информации. А сейчас, ужас. Вот иногда промелькнет какая-нибудь фраза, и целый день ходишь сам не свой. И все время мысль сверлит, один вопрос. Ну зачем так безбожно? Ну ясно, что по ту сторону полный ажур, ну зачем же по ту сторону так безбожно?..
А вот одна из таких фраз, а может быть, так и было с кем-нибудь: «Поженившись, она легла в его постель. Среди разговора о вселенной, прижимаясь к нему, она была счастлива, что он у нее не как все. Первая размолвка произошла у них в разговоре о партии».
Правда, цитата вырвана из контекста, и даже непонятно, где и когда это происходит, в какой стране, о какой партии идет речь. Но прочтешь этакое и думаешь, если так мыслит герой, то за кого же автор принимает нас.
Сюжет девятый
Маленькая трагедия.
Валя
