тогда, что это станет рутинным действом – встречать Президентов Академии, демонстрировать им «наши игрушки» и выбивать «денежное довольствие» для постепенно увеличивающейся команды нашего отдела, а позже и Института кибернетики Академии наук Грузинской ССР.
Кроме того, приходилось участвовать и в общеинститутских работах, так как коллектив института был небольшой. Например, весь наш отдел отбывал всеобщую «повинность» и дежурил на запуске первого атомного реактора в Грузии, расположенного в Карсанском ущелье неподалеку от Тбилиси, где и я провел несколько дней и ночей. Было тогда немного страшновато, особенно когда вдруг срабатывала аварийная сигнализация, но интересно.
Нервическое управление всей страной, шараханья в экономике и в политике из одного направления в другое, под руководством Никиты Хрущева, – это был фон, на котором бурно развивалось и наше направление, где стремительно увеличивалось число институтов, вовлеченных в этот поток. Я воспринимал это, как увлекательную игру, где часто слепой случай открывал выгодные шансы на выигрыш.
Нам здесь, в «голубом и зеленом» краю, в Тбилиси, было легче работать, мы были далеко от Москвы, нас не интересовали академические интриги. «Тяжеловесы» из президиума академии, видимо, не относились к нам серьезно, позволяя строить по своему усмотрению новое направление, еще не утвердившее себя, не имеющее пока особых претензий к руководству, не вовлеченное в вечную суету на «академическом олимпе».
Зато наш «шеф» быстро сориентировался в технологических потребностях военных, армии и флота, и интуитивно нащупал там слабое место – их желание ускорить и автоматизировать процессы принятия решения, отсутствие современных вычислительных машин с высоким быстродействием, обеспечить, как математически, так и технологически, вопросы наведения и ориентации движущихся объектов, в первую очередь, в интересах быстро развивающейся новой отрасли военной промышленности – ракетно-космической. Стали появляться у нас и высокие армейские чины.
Мы выходили в новое научно-техническое пространство, все более отрываясь от Грузинской Академии Наук. «Вова», как челнок, сновал между Тбилиси и Москвой, Тбилиси и Ленинградом, привозил, приводил специалистов из группы министерств, делающих погоду в авиационно-космической отрасли. Туда, было заметно даже для обывателя, стал смещаться центр тяжести всей народнохозяйственной тематики.
А в стране стали «почковаться» от старых новые ведомственные подразделения, новые НИИ, часто на базе разных научных направлений, отделов академических институтов. В Москве же, как обычно, шла в это же время борьба «наверху», за должности, ставки, кадры, за финансирование «отдельной строкой», поездки заграницу, за «железный занавес», почти недоступные тогда среднему научному звену.
Наконец,
