и ключей – сами.
Кастелянша ходила с плетеной корзинкой на рынок; на рынке,
прогуливалась от прилавка к прилавку, от корзины к корзине, при этом –
говорили – не спрашивала «сколько стоит?» или «за сколько отдадите?», а так…
и, напрогуливавшись, возвращалась домой.
Господин Кабальеро заходил в аптеку, что размещается на одном из пяти
углов, на площади «Пяти Углов», и, в аптеке, некоторое время рассматривал
витрину со всевозможными лекарственными препаратами, в основном
гомеопатическими: капли пустырника, семена льна, засушённые листья хмеля,
цветки шалфея, элеутерококк, череда, кориандр, индийский подорожник,
семена петрушки, корень хрена, корень аира, корень лопуха и корень же,
долголетия, так называемую эхинацею, скромнолистый цветок (в скромности
таится большая сила), который очищает кровь, выводит токсины, применяется
при простуде, гриппе, бронхите, псориазе, экземе, угрях, грибке, менингите,
гайморите, перитоните, ангине, герпесе и лейкопении…
5
Странным было не то, – говорили соседи, – что эти персонажи – а именно:
Кабальеро с зонтиком и Куриная слепота с корзинкой – ходили на рынок и в
аптеку, а то, что они ни с кем, особо, не общались, а войдя в дверь дома с
вырезанными на ней рогатыми сатирами, которые, вытаращив глаза,
заглядывали прямо в глаза прохожим, которых, кстати, не так уж много
проходило мимо, потому что, как уже было сказано, дальше был тупик и -
одним словом, было странно то, что войдя в дом, вышеперечисленная парочка
персонажей пропадала (как приятно звучат эти три «п»: парочка персонажей
пропадала, будто дирижёр за пультом палочкой протыкает пространство), а эти
четыре подряд: парочка персонажей пропадала, – исчезала за дверями, и дом не
подавал больше никаких признаков жизни.
«Будто они – вошедшие – проваливаются куда-то в другое измерение, -
судили судить охочие, – или сквозь землю, или неизвестно куда…»
– …и хоть бы слово оттуда!
– …хоть бы шорох!
– …скрип!
– …или хоть что-нибудь.
Конечно, это было странным и непонятным, и двусмысленным, и
разжигающим любопытство, и, поэтому, пытались заглядывать в окна, которые
не были занавешены занавесками (занавес не был опущен, то есть, действие
продолжалось), пытались уловить момент, чтоб подсмотреть за кулисы
(всякому, конечно, интереснее то, что происходит за кулисами), но, сколько ни
пытались, сколько туда ни заглядывали, видели лишь обставленные старинной
мебелью комнаты, да в гостиной большие напольные часы, которые – казалось
заглядывающим – к тому
