живот. Косоглазый негодяй беспомощно скорчился на полу.
Все произошло так стремительно, что Майя не успела сдвинуться с места. Она изумленно уставилась на своего неведомого спасителя, не зная, человек это или потусторонний дух. Таких людей она никогда прежде не встречала.
В изножье кровати стояла девушка, чуть постарше Майи, – круглолицая, с плоским широким носом и короткими курчавыми волосами. Обнаженное стройное тело было темно-коричневым, почти черным. Шею девушки обвивало ожерелье из загнутых клыков, спину укрывали складки длинной алой накидки. Незнакомка моргнула; в пламени свечи веки отливали серебром.
Она с улыбкой взглянула на Майю, взяла Геншедов нож и понимающе повертела его в руках. Геншед охнул и сел, привалившись к шершавой стене.
– Не двигайся, боров! – промолвила чернокожая девушка. – Если шевельнешься, я тебе зард отрежу и в венду засуну.
Голос ее был низким и мелодичным, но слова она произносила странно, иначе, чем тонильданцы, будто говорила на чужом языке.
Геншед уставился на нее, утирая кровь с лица, и смачно сплюнул:
– Ты кто такая? Чего ты себе позволяешь? Кто тебя сюда впустил? Отдай нож и убирайся к себе!
– Молчи, терть поганая! – не повышая голоса, велела девушка. – Сам-то ты что здесь делаешь? Ты у Лаллока на службе, так? Забыл, что товар портить не позволено? Грязная свинья! Я этого так не оставлю. Тебя в два счета выгонят!
– Заткнись, мерзавка! – завопил Геншед. – Дай нож, кому говорят!
– Да на что мне твой нож? Тебе вон банзи и без ножа всю морду раскровянила. Я б добавила, только связываться неохота. Вали отсюда в свою сточную канаву, да хоть в Зерай, мне дела нет. Вот твой нож, держи! – Она метнула в него клинок.
Острие на полпальца вонзилось Геншеду в бедро. Он взвизгнул, ухватился за рукоять и выдернул нож. По ноге сбежала темная струйка крови.
Чернокожая девушка набросила на плечо полу алой накидки и замерла, глядя на Геншеда.
– Я – ценный товар, – заявила она. – И тебе об этом известно. Меня следует доставить в Беклу без единой царапины. А ты – грязная и низкая скотина, каких кругом полно. Попробуй только тронь – я тебе яйца отрежу! Надевай свои лохмотья и убирайся отсюда! – Она презрительно поддела ногой рубаху и швырнула ему на колени.
– Ладно-ладно, – примирительно забормотал Геншед. – Не много ли ты о себе воображаешь? – Он вытащил откуда-то грязный лоскут и приложил к порезу на ноге.
В дверях возник невысокий смуглый мужчина, по виду – ортельгиец.
– Мегдон, объясни ему, кто я такая, – надменно приказала чернокожая девушка.
Ортельгиец презрительно усмехнулся, – похоже, Геншеда он недолюбливал.
– Это Оккула, из Теттит-Тонильды.
– Тебе, грязный работорговец, следует звать меня госпожа Оккула, – высокомерно подчеркнула девушка. – Слышал о заведении госпожи Домриды?
– А, есть такой притон в Теттите, – пробормотал Геншед, отводя глаза.
– Притон
