папку с делом и выдав Донцову расписку, капитан предложил коллеге выпить чаю. Пока закипал на электроплитке чайник, Афиногенов спросил:
– Новые анекдоты есть?
– Про кого? – сделал невинное лицо Донцов.
– Ну… вообще!
– Тогда слушай: сидит маршал Жуков на рыбалке, а у него не клюет. Жарко, комары донимают. Он терпел-терпел, а потом как гаркнет: Ат-ставить!
– И, что? Перестали кусаться? – серьёзно спросил капитан.
Донцов захихикал:
– Ну, думаю, да!
Тут на чайнике запрыгала крышка. Сняв его с плитки, Афиногенов насыпал из жестяной коробочки заварки в фарфоровый чайничек и накрыл его вафельным полотенцем. Через несколько минут он разлил янтарный душистый настой по стаканам, добавил кипятку и достал из стола сахар и сухарики.
– Отменный чаёк! – похвалил Донцов, шумно дуя на напиток, – Только, никак не угадаю, какой сорт!
– Это новый. Наш, краснодарский. Высший сорт! – довольно пояснил хозяин кабинета, слегка чванясь, – Мне на паёк дали.
– А, понятно… В торговой сети, значит, нет?
– Будет! – веско сказал капитан, – Всё у нас будет, Дарий, с теченим времени! И чай, и сыр, и шоколадный пломбир! Партия и товарищ Сталин обещали!
От второго стакана Донцов отказался и ушел, сославшись на дела.
Афиногенов с хрустом потянулся, расстегнул верхнюю пуговицу на кителе и открыл дело. Внимательно прочитав все материалы, подумал, и перечитал показания железнодорожника. Тот был москвичом, служил начальником поезда «Москва – Краснодар», и следующий его приезд ожидался только через три дня.
«Вызвать и допросить целенаправленно! – сделал мысленную зарубку эмгэбэшник, – А пока допросить капитана сухогруза и этого… баталера. А с задержанным торопиться не будем, а сделаем вот что…»
Джим скучал в камере уже второй день. Делать было совершенно нечего, поэтому он, погрузившись в транс, вспоминал всё, что рассказывал ему дед – сказитель племени, хранитель истории маори. Собственно, даже не дед, а прадед. Он умер десять лет назад, а родился ещё в прошлом веке и помнил, как парусные корабли привозили в Аотеароа переселенцев из Англии. Рассказы его запоминались накрепко и навсегда, ибо дед перед тем, как начать повествование, вводил Джима в состояние повышенного внимание специальными заклинаниями. Закрыв глаза и сосредоточившись, Джим мог вспомнить события, произошедшие десятки, а то и сотни поколений назад. Вот и сейчас перед его плотно зажмуренными глазами проплывали образы одной из легенд…
Кýпе-рыбак подплыл ближе к расставленным накануне сетям и обнаружил, что гигантский Ика-кальмар снова сожрал всю наживку.
– О, злой нехороший демон! – выругался Кýпе в сердцах, – Да выбросит тебя прибой на острые камни! Да обгорят твои щупальца на солнце! Да покроешься ты волдырями! Да запорошит ветер песком твои наглые глаза, проклятый
