все дело в женщине. А женщина у Тео известно какая – Шура. Они поругались, и теперь у них все кончено и навсегда. Илья, как всегда, заявил, что это если и не прекрасно, но все же хорошо – Тео талантлив и теперь, необремененный любовным недугом, сможет всецело посвятить себя операторской работе. Слова вроде бы для Тео, но Исе казалось, что камни летят в его огород. Поэтому, пока друзья спорили, Иса тихонько смотался и вернулся с Шурой. Помирил их с Тео назло Траубергу.
– Зачем ты это сделал? – спросил потом Илюша.
– Чтобы они были счастливы.
– Дурак ты, Иска. Я хоть и люблю тебя, а ты дурак.
Уехал Трауберг в Харьков, и на этот раз не было никаких пирамид на вокзале. Только Иса обнял друга и обещал прибыть к нему по первому же требованию. Он ведь прав, Илья, мужчина не должен так зависеть от женщины, в которую влюблен.
А вечером, чтобы скоротать время, Иса направился в гости к Минне, где неожиданно громко сказал, перекрывая патефон и голоса:
– Давайте напишем Асе коллективное письмо.
Все уже подвыпили и с удовольствием это предложение приняли, но потом пили и целовались, спорили об искусстве, забыли об Асе. И только Иса о ней помнил. У кого-то бежит время, Исино время трепыхается, как сердце, бывает, бьется – с неприятной растяжкой. И делать нечего.
Неожиданно прекратилась музыка, и Минна, топнув ножкой, потребовала тишины. Она была уже пьяна, но вновь наполнила бокал. Иса подумал, что она предложит очередной откровенный тост с упоминанием декольте. Но Минна возвестила, что теперь она невеста Миши – дальнего Исиного родственника. Миша сидел в углу и молчал.
Когда Иса танцевал с Лёлечкой, она спросила:
– Ты слышал, Иса, как Минна говорила, что она невеста?
– Да, но с Минной всегда так.
– Неприятно вращаться в такой атмосфере. Минна и с нашим Лёвой встречалась, а потом намекала, что ей нравится Даня. И Дузя числился в ее любовниках. А теперь вот ваш Миша…
– Я ничего не понимаю, Лёля. Для меня все кажется диким без Аси. Она бы растолковала, что тут происходит.
И напился Иска до всхлипываний. Если бы Фонтанка не была подо льдом, наверное, он имел бы возможность исследовать ее вонючее дно. И так устал от всех этих неприятностей, что заснул на извозчике, и сестре Флоре пришлось долго будить Иску у ворот дома.
Любовное помешательство Иски теперь тревожило всех, даже витающего в мечтах отца.
20/I 1926 г.
Ревель
Ваше письмо, многоуважаемый Исаак Михайлович, (описание именин) я вчера получила. Хотела сразу ответить, и не удалось.
Видишь, Иска, какой высокопарный стиль у меня по отношению к тебе. Ведь я не имею права теперь величать тебя просто Иса и на «ты». Вам сравнялся 21 год, вы уже взрослый молодой человек, и вдруг какая-то девчонка позволяет себе какие-то вольности. Мне вдруг, Иска, вспомнилось, как мы с тобой,
