нарастал. С большой неохотой сотрудники «Икара» собирали деньги на свадьбу маленького шефа. Рядовые сотрудники платили дань главной по кадрам начальнице, которая обычно выполняла поручения руководства ещё до того, как их получала. Сердить её было опасно для премии. Но сбор податей оборвался за три дня до свадьбы, когда жених катастрофически опоздал на работу и, не ответив на приветствия коллег, вломился в кабинет Валерия Леонидовича. Шелест всколыхнулся с новой силой. Выглядел маленький шеф как заплаканный ребёнок: глаза припухшие, полные обиды, и выпячена нижняя губа, красная мармеладка. И если только закрыть лысеющую голову, Санька в свои тридцать с небольшим выглядел бы не старше подростка.
Что происходит за укрытой бронёй директорской дверью, догадаться можно только по выражению лица секретарши. На этот раз глаза Галины Вацловны, отставного сотрудника Конституционного суда, метали молнии поверх очков, спустившихся на самый кончик её фирменного армянского носа.
А по ту сторону, в чёрном ящике, Янович рявкал в телефонную трубку, не поднимая глаз на задыхающегося обидой друга:
– Ой! Воякам доллары не показывать! Ни хрена! Кольчугину больше не дам, пока не оплатят старое.
Санька бухнулся в любимое кресло Елены Юрьевны, приставленное к директорскому столу, громоздкому, на вид царскому, и принялся стучать пальцами по дубовой столешнице, с которой Янович пылинки сдувал. Валерий Леонидович признавал только мебель из дерева, основательную, классического устроения. Известный мастер выстрогал, выточил из дуба каждый стул, каждую полку, каждую ручку по эскизам Яновича. Директор творил кабинет своими руками, даже цветы сам поливал и сам протирал рабочие папки на стеллажах, растянутых по стенам.
– Господин Гацко! – гаркнул директор, отключая трубку. – В кабинет к начальству без доклада не входит никто. Покиньте помещение! Зайдёте, когда я освобожусь.
Господин Гацко не ответил, только выкатил глаза и застыл с открытым ртом, как в детской игре «Отомри». Янович прищурился и повторил команду спокойным голосом.
И тут Саньку прорвало, как плотину от селевого потока:
– Валера! Дай денег! Очень много. Много денег! Свадьба. Свадьба, одна неделя. Мне нужны деньги.
– Деньги нужны всем, – отрезал Янович. Новую женитьбу Гацко он считал сумасбродством и поддерживал Магду Даниловну. – Твоя зарплата раз в двадцать выше, чем у любого гражданина страны. А богат, Санёк, не тот, кто много получает, а тот, кто правильно тратит, – известная формула. Не теряй времени, «Икар» не выступит спонсором твоих бредовых свадебных фантазий.
И тут Гацко задрожал, как мёртвая панночка перед рассветом, и так же побледнел. За окном директорского кабинета угрюмые тучи укрыли небо. Осень дышала в раскрытые по-летнему окна, и с каждым её вздохом август терял силы.
Валерий потянул было руку к телефону, вспоминая номера
