свечами. Впечатление было потрясающим: на первом концерте душа сама нашла путь к Богу, второй мистически и пророчески высветил всю мою судьбу с её прошлым, настоящим и будущим, взлётами и падениями, и благодарностью в конце. Последовал необычайный душевный подъём, физические открытия посыпались как из рога изобилия. Значит, что мы имеем? Математика и музыка. Но это ещё не все источники моего учения. Кроме математики и музыки, меня вдохновили многочисленные знамения. Очень убедителен пример ежегодного схождения небесного Благодатного огня на Гроб Господень в Иерусалиме в Великую субботу накануне православной Пасхи, что, кстати, доказывает особое благоволение Бога к православию, содержащему наибольшую полноту истины, учения и благодати. Знаете ли вы, дорогие мои слушатели, что некогда армяне купили право принять Благодатный огонь. Остальных православных даже не пустили в храм, они молились на улице. В урочный час раздался страшный гром, раскололась внешняя колонна, и из образовавшейся трещины вышел огонь к православным. Другое знамение – ежегодное схождение на гору Фавор облака, даже при совершенно безоблачной погоде, в праздник Преображения Господня 19 августа. Третье: с 3 на 4 декабря, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, распускаются почки вербы, и лозы, и сирени, это доступно проверить каждому. Таков ответ на ваш вопрос. – Люди с удовольствием хлопают. От духа материализма всех уже воротит, хочется мистики, неважно какой, христианской или языческой, никто сильно не вдаётся в оттенки. Лишь бы проняло, лишь бы чудеса.
Николай Николаевич опять поднимается над алтарём научной элиты, отмахиваясь от учёного секретаря, у которого от напряжения покрылась потом лысина. Председатель зачитывает следующий вопрос:
– «Профессор, как вы связываете науку и религию в своих исследованиях? Не отрицает ли одно другое?» – Опять ощущая энергетику зала, Дятловский добавляет от себя: – Замечательный вопрос, коллеги.
Но вдруг реальность мира разбивает торжествующий идеализм: в зал бесцеремонно вваливается завлабораторией теоретической механики и профессиональный оппозиционер по совместительству: полноватый высокий мужчина, седовласый не по годам, брюки его пузырятся и морщинятся. Гримаса негодования искажает его добродушное славянское лицо. Даже не поприветствовав зал, смутьян с порога грохочет:
– Товарищи! Немедленно выдвигаемся на марш протеста! Вы что, забыли? В объявлении написано: «в 14:00 сбор на крыльце здания»! Мы же в понедельник собирались, проект резолюции выработали! Степанько, покажи протокол! – На отдалённом подоконнике жужжит растревоженный улей, чья-то слабая лапка трясёт листочком формата А4, на котором красуются три колонки подписей. По логике торжествующего либерализма бумажка является документом, обязательным для исполнения сотрудниками двух ведущих НИИ.
Вошедший
