комнаты Эрики. Майкл кивнул в спину уходящему Игроку и поспешил присоединиться к своему другу… в стремлении помочь ему оказать услугу Игроку…
**************
И снова дорога.
Дорога, которая, как странно подметил Саймон, теперь напоминала «артерии суицидника-неудачника»
– Вряд ли бы суицидник был неудачником, если бы порезал себе артерии, – как-то заметил Майкл, и Саймон рассмеялся.
Впрочем, смех непривычно часто исходил что от Саймона, что от Майкла. Как сказал Саймон: «Мы в состоянии позволить себе хохотать всю жизнь. Покупается все – любовь, государства, идеалы и даже такой милый пустяк, как смех»
Итак, дорога…
Обратный путь от жилища Игрока к «Шестеркам Сатаны».
Майкл выжимал газ на кочкообразной дороге. Полуголый Саймон вновь занял позу победителя – сигарета в зубах, распростертые руки в воздухе. В одной руке он держал гавайскую рубашку – снял ее, как он выразился «для того, чтобы остудить расцарапанную спину». В другой руке – мешок. Всего один, но зато плотно набитый сквелларами Игрока.
Каждый из друзей по-своему радовался жизни. Саймон переспал с Эрикой, после чего заявил, что это был «лучший секс в его жизни». Майкл, поспособствовавший вышеупомянутому действию, наконец смог привести свои мысли в так необходимый ему порядок. С каждым входом в растаманку-нимфоманку Майкл убеждался в том, что она – та самая – больше ему не нужна.
«Желаю ей помириться со своим Дереком» – подумал Майкл. – «Меня она не получит, даже если этого захочет»
У него есть много денег. Он сможет позволить себе купить практически все, что пожелает.
Он сможет добиться стабильности в этом мире – все еще новом, опасным, не изведанным – но таком интересном мире.
Вместе с Саймоном они заняли пьедестал самых бесстрашных воров на свете – и заняли его сравнительно легко.
Они уже успели обсудить свою уникальность после того, как вышли из дома Игрока, расслабленные, с мешком денег в руках.
«Этот мир идеален» – несколько раз повторил Саймон, а Майкл в знак искреннего одобрения несколько раз ему кивнул.
Да. Этот мир совершенен. В Мельбурне он даже не мог ограбить своего отчима. А здесь жертвой его наглости стали сильные мира сего – и стали сравнительно легко.
Майкл постоянно крутил в голове те моменты, которые помогли ему – окончательно и бесповоротно – откреститься от нее.
Игрок после взвешивания черепов радостно вбежал в комнату, где уже близилась кульминация «оказания ему услуги» и сообщил, что эти первоклассные черепа разлетятся на черном рынке не хуже, чем лициды Грезоносца. С его слов он отдавал кости черным остеологам для дальнейших спекулятивных действий. В этот момент губы Майкла были заняты грудью Эрики, поэтому он никак не смог прокомментировать самую крупную сделку в своей жизни. Насколько понял Майкл, в это время Саймон, голый и почти бесчувственный
