какие-то капитальные труды по народному творчеству издавать, говорит, что я должна обязательно участвовать, реализовывать свои частушки и пр. В общем, ребята продолжают говорить с каким-то благоговением об отзывах Горького обо мне.
Сегодня с золовкой А. М. (очень хорошая, а сынок его ба-алда!) была у В. В. Лебедева[22]. Фраер. Потом завтраками у А. М. Потом поехали в музей ГПУ. Ох, Николка! Какую кучу гадов и мы уничтожили, и сколько еще ее есть, жуть берет… В общем, я была потрясена. Потом мы поехали в ТЮЗ. Была “Хижина дяди Тома” – такое безобразие, что я отупела <…> Э, да за ТЮЗ нужно взяться – во как. Ведь у них даже Франции нет. Перевальцы какие-то, гуманисты, ребят портят, мать их… и вот, очевидно, от этого у меня такое мрачноватое настроение.
Впрочем, нет, – раздражает неопределенность положения. Авербах и Горький считают, что “Костры” настолько мировое дело, что ему нужен особый руководитель. Между прочим, Горький сказал, что это должно быть особое издательство и что он все сделает для этого.
И вот Авербах и Горький решили, что они отзовут меня – и тебя. Через Ц. К. ВЛКСМ. Сейчас же. И вот это-то меня и мучит. С одной стороны, я определенно знаю, что я по-настоящему нужна здесь, для того, чтобы сделать большое настоящее дело. Людей для этого дела нет. Маршаку доверить его – нельзя (подчеркнуто Берггольц. – Н. Г.) при всем его энтузиазме. И в ЛАППе дела – до черта, ЛАПП, оказывается, – слабая организация, а ребята в то же время растут так, что голова кружится от успехов.
А с другой стороны, как же бросить З. К.[23]? Колька, очень странное дело, ведь тосковала о Ленинграде в Алма-Ата, а приехала – буквально не терпелось ехать работать обратно. Что ж, теперь погастролировала, и в кусты? А орден[24]? После того, сколько о Казахстане рассказано, как только почувствовала в себе силы для настоящей работы – так… что же получается, Коля? Я в нерешительности. Основное настроение – Казахстан до марта. Но – отзыв? Но – в марте, возращение мое не имеет смысла. Надо положить начало новому издательству, большое дело начать – сейчас.
Но самое основное – ты. Ведь я хорошо помню твой вопль: “В Ленинграде что мне делать?” Это, конечно, и верно, и неверно, очень неверно. Работы много – до черта, Колюша. И – я хочу быть там, где ты. Я… теряюсь без тебя, свет мой!»
Ольга, несмотря на горячее чувство к Николаю, не может пройти мимо огромных перспектив, которые открывают перед ней Маршак, Горький и Авербах. При этом у нее уже появляются начальственные нотки «нового человека», который не может «доверить» Маршаку руководство детской литературой. Заметим, Ольге только двадцать один год, и она еще не так много написала. Но непомерные похвалы делают свое дело: она принимает многообещающие предложения и входит в круг советской богемы.
Попутно она изобретает способ вытянуть Молчанова из Казахстана. С этого момента можно четко проследить, как Николай, будучи абсолютно честным и самостоятельным человеком, попадает
Художник Владимир Васильевич Лебедев, иллюстратор книги О. Берггольц «Зима-лето попугай».
ЗК – газета «За коллективизацию», Алма-Ата. Орган крайкома ВКП(б) Наркомзема. Выходила в 1931 г.
Имеются в виду амбициозные планы молодых людей получить награды за освещение коллективизации в Казахстане в газетах «За коллективизацию» и «Советская степь». Но ордена получены не были.
