месте одну только нашу палатку неснятою… До рассвета войска выступили из лагеря, и мы, спустя час по их выступлении, поехали за ними в коляске. Но угонишься ли за конницею, ведомою Суворовым? Бурные разливы ее всеминутно уходили от нас из виду, оставляя за собою один гул. Иногда между эскадронами, в облаках пыли, показывался кто-то скачущий в белой рубашке, и в любопытном народе, высыпавшем на поле для одного с нами предмета, вырывались крики: „Вот он, вот он! Это наш батюшка, граф Александр Васильевич!..“»[21] По случайному совпадению отец Д.В. Давыдова в 1793–1796 годах командовал тем Полтавским легкоконным полком, в котором пятью годами раньше служил отец Н.А. Дуровой. В период с 1776 по 1788 год в российской императорской армии насчитывались две воинские части с таким названием. Первый – Полтавский пикинерный полк – был сформирован из бывших запорожских казаков на положении поселения в 1774 году. Через десять лет этот полк был слит с Луганским пикинерным и утратил свое историческое наименование. Второй – Полтавский легкоконный полк – появился в том же 1784 году. До этого времени он был казачьим, иррегулярным[22]. Для того чтобы быстрее обучить казаков правилам постоянной военной службы, в полк переводили офицеров регулярной армии. Одним из таких откомандированных и был капитан Белевского пехотного полка А.В. Дуров.
Полтавский легкоконный полк участвовал в Русско-турецкой войне 1787–1791 годов (осада Очакова). При воцарении императора Павла I его расформировали. Ротмистр Дуров покинул эту воинскую часть гораздо раньше, еще до похода к Очакову. Его опыт службы в кавалерии был сугубо мирным. Но жизнь в лагере Полтавского легкоконного полка, пусть даже краткая, оставила глубокий след в душе Надежды Дуровой. Эти впечатления, полученные в раннем детстве, определили сферу ее интересов на всю дальнейшую жизнь.
Денис Давыдов справедливо писал: «Как резвому ребенку не полюбить всего военного при всечасном зрелище солдат и лагеря?» Надя была таким же резвым ребенком, как и будущий «поэт, гусар и партизан», ее погодок. Похоже, она была запрограммирована на постоянное движение. Необузданная энергия толкала ее на разные шалости. Вот перечень ее детских забав, описанных в книге:
В лесу «влезала на тоненькие березки и, схватясь за верхушку руками, соскакивала вниз, и молодое деревце легонько ставило меня на землю!»[23];
«…Разбегалась с горы и перескакивала кусты вереса, по нескольку, один за другим. Подруги мои не могли и подумать сравниться со мною в этом удальстве. Чтоб позабавиться их страхом, я прибегала на самый край стремнины, становилась на нем одною ногою, держа другую на воздухе…»[24];
«…Случалось мне иногда находить змею, на которую я в ту же секунду наступала ногою, наклонялась, брала ее осторожно рукою за шею, близ самой головы, и держала, но не так крепко, чтоб она задохлась, и не так слабо, чтоб могла выскочить. С этим завидным приобретением я возвращалась
Избранные сочинения кавалерист-девицы Н. А. Дуровой. – М.: Московский рабочий, 1983. С. 32.
Там же. С. 260.
