и я так. Мое онемевшее тело отказывалось сопротивляться. Всепоглощающая боль. Кажется, даже пробуждение после аварии не было таким острым.
– Куда ее? – шепчет один из преследователей.
– Сейчас, дай сначала полапаю, – чувствую, как колючие тонкие пальцы скользят по спине и дерзко перемещаются на грудь.
– Та отвали! – рявкает другой, голос у него жутко визгливый, со рта несет гнилыми зубами. – Помогай, лучше.
Меня тащат назад по проходу, камни больно дерут пятки. Обувь уже давно слетела.
Я все еще в сознании, хотя не чувствую рук и ног. Лучше бы они меня убили сразу об стенку, чем вот так – окуная в неизвестность.
– Помочь, ребята? – говорит мужской голос в стороне. Меня бросает в дрожь. Слишком слабая надежда заставляет захрипеть.
– Подруга перепила. Мы сами, – отвечает один из нападавших. Тянут дальше. И я понимаю, что это конец.
Ничего не вижу перед собой, бурая кровь застилает глаза. Скорее всего, треснула кожа на лбу: чувствую, как что-то теплое стекает по брови и заползает под ресницы.
Удар по спине. Хватаю ртом воздух, чтобы сделать вдох, и тут же заваливаюсь вниз. Приземляюсь лицом в газонную траву и локоть впивается в податливую мякоть земли. Отчетливо слышу шлепки и удары, затем все стихает.
Кто-то переворачивает меня, я обессиленно сжимаюсь.
– Вик, все в порядке, это я – Марк, – открываю глаза и бросаюсь к нему. Сейчас мне все равно, что он чужой, сейчас он – та самая соломинка, по которой мотылек выбирается из бутылки на свободу.
Мужчина поднимает меня на руки и несет домой. Я обнимаю массивную шею, слышу терпкий запах кожи и громкий стук его сердца. И страх отступает.
Я готова признать поражение, готова к чему угодно, лишь бы не быть одной. Мысли путаются, погружаюсь в вереницу видений: авария, затем кусочки воспоминаний из больницы. Впиваюсь мертвой хваткой в футболку Марка, когда перед глазами встают образы преследователей.
– Глупая, что ж ты вышла сама? – причитает «муж». Всю дорогу домой несет меня на руках и не отпускает даже, когда мы подходим к подъезду.
– Я поднимусь. Я смогу, – шепчу, но сама не верю в сказанное.
– Нет.
– Марк, у тебя ключи есть? – говорю слабо, но говорю. Под ребрами тянущая боль, приходится набирать воздуха побольше, чтобы глотнуть его достаточно.
– Не волнуйся.
Три этажа я прислушиваюсь к его дыханию. Тоже ведь после аварии. Вольный дышит тяжело, но крепость в руках не ослабевает. Около нашей двери он аккуратно опускает меня на пол и, все еще придерживая, достает из кармана связку ключей.
Глава 9. Мотыльки
Марк относит меня в зал и усаживает на диван. Я хочу встать и пойти умыться: кровь на щеках засыхает и стягивает кожу. Его одежда и лицо тоже грязные, в бурых пятнах и потеках.
– Не
