с промыслов в Мон-Сен-Мартене. Рейх поддерживал шахты в полном порядке:
– Союзники не собираются бомбить производства, – поняла Тони, – бельгийское правительство в изгнании не позволит разрушить шахты, или сталелитейный завод… – Тони хотелось, чтобы их с Виллемом дети ни в чем не знали нужды.
– Максимилиана может не быть на обеде… – ей это не нравилось, – но ничего, есть и другие братья. Эмма говорила, что Отто работает в Аушвице, еще лучше… – Тони, одними губами, шепнула:
– Большое спасибо, с удовольствием. В доме «Лебенсборн» есть кухня. Я принесу наших сладостей, испанских… – она вспомнила, миндальное печенье, которое готовила для Питера:
– С лета ничего не случалось, – недовольно подумала Тони, – с Волковым в последний раз было. Для здоровья такое не хорошо. Но есть Макс, или этот Отто. Или ее младший брат, у того жена ребенка ждет. Мужчины в это время голодают, так сказать… – Тони скрыла улыбку.
Внебрачные связи партия запрещала, но Тони не испытывала иллюзий о нравах членов НСДАП:
– Такие же лицемеры, как и коммунисты. В абвере женатые офицеры, отцы семейств открыто предлагали мне прокатиться на выходные, на море, или в Баварию… – поезд шел медленно. Они услышали скрипучий голос начальницы. Эмма подтолкнула Антонию:
– Ты раньше с моим братом познакомишься… – фрау Ингеборга расхаживала вдоль прохода:
– Оберштурмбанфюрер фон Рабе, работающий в медицинском блоке лагеря Аушвиц, прочтет лекцию о женском арийском здоровье, в санатории общества «Лебенсборн», – монотонно говорила начальница, – а сегодня нас ждет посещение женского отделения тюрьмы Моабит, и подарок от службы безопасности рейха, обед в ресторане на берегу Шпрее… – девушки, восторженно, захлопали.
В окнах появились стеклянные своды вокзала Цоо, огромные полотнища черно-красных знамен. Фрау Ингеборга выкрикнула:
– Встретим сердце рейха заверениями, нашей любви к фюреру и партии… – начальница вскинула руку в нацистском салюте. Девушки, оправляя кители с нашивками СС, выстроились у сидений: «Хайль Гитлер! Зиг Хайль!»
Начальница кивнула. Фрейлейн Антония начала, высоким сопрано:
– Die Fahne hoch! Die Reihen fest geschlossen!
– Знамена ввысь! В шеренгах, плотно слитых,
СА идут, спокойны и тверды…
Девушки подхватили песню, держа равнение направо. Они гордо подняли головы, в черных пилотках, с молниями СС.
Состав, дернувшись, остановился, начальница распорядилась:
– Забираем багаж, выстраиваемся по парам. У вокзала нас встречает автобус… – колонна девушек в шинелях, потянулась на платформу.
Братья фон Рабе заняли отдельное купе, в особом, литерном поезде. Состав отправлялся с центрального вокзала Варшавы в Берлин. На перроне слышались оживленные голоса офицеров, в багажные вагоны грузили
