о «незыблемости», «единственно правильной линии» и «полной поддержке» всем советским народом курса ЦК КПСС. Большая государственная ложь делала свое дело – народ, как всегда, безмолвствовал, ему было не до этих материй, надо было кормить своих детей, что становилось все более сложной проблемой. Амальрика с его знаменитой статьей «Доживет ли Советский Союз до 1984 года» знали буквально единицы. Статьи Сахарова, или Збигнева Бжезинского, специалиста по СССР, советника двух американских президентов, были недоступны. Кому были известны работы Генри Киссинджера или Ричарда Пайпа? Совестливые советские историки, если что и писали, то только «в стол». Все «чуждое социализму» в советское время было под запретом, или без опубликования подвергалось остервенелой критике «искусствоведов в штатском», так что информацию мы могли выуживать только из этих, всегда отрицательных отзывов, часто предварённых фразой, попавшей в анекдот – " я хотя Пастернака и не читал, но…».
События начала года сделали еще несколько предупреждений «кремлевским старцам», но они все не хотели понимать, куда идет весь мир и долдонили об «ужасах империализма» или «происках идеологических врагов». А ведь надо было им только выглянуть из-за кремлевской стены, почитать другие, не советские газеты, хотя бы прессу «стран народной демократии» – Польши, Чехословакии, Венгрии. Впрочем, думаю, что они в своих кабинетах все еще разбирали по строчкам, по старинке водя пальцем, когда никто не видит, письма с грифом «ОЗП». Это были «Особые Закрытые Письма», в которых услужливые штатные комментаторы мировых событий из родственных отделов ЦК и КГБ причесывали мировые события «под господ», подчеркивая цветными карандашами достойное их внимания, чтобы они не очень трудились и не расстраивались от происходящего вне сферы их влияния.
Крышка, кипящего новыми идеями, европейского котла, особенно его «варшавского блока», придавленная советским сапогом, вот-вот должна была разлететься. Узнав омногих неоспоримых, но долго скрываемых фактах, народ несколько ошалел и, как было на Руси всегда, стал «перегибать палку». Уже в 1989 году положительно оценить что-либо из советского времени стало дурным тоном, особенно в интеллигентских кругах.
Тем временем, в Чехословакии в очередной и последний раз заключили в тюрьму Вацлава Гавела. Коммунист-президент ЧССР Густав Гусак уже не мог так просто, по технологии КГБ, избавиться от своего конкурента, чешского писателя-диссидента, которому была уготована судьба, немного позже стать первым президентом свободного от Советов государства.
Будапешт так же бурлил нескончаемыми народными демонстрациями с требованиями вывода советских войск и установления демократического национального государства.
Польша немного опережала другие страны «народной демократии», и в ней лидер независимых профсоюзов докеров, Лех Валенса,
