посмотрела на подругу из-под миленького капюшона своей новой шубейки, которую недавно преподнесли ей в подарок посыльные из Обители Матерей.
– Ты меня смущаешь.
– Мне казалось, тебе это нравится.
– Да, но… Как сходила?
– Обменяла всё, что нужно. Одно из яиц по дороге треснуло, но они его тоже взяли. Две буханки были прямо из печи. По-моему, ещё и сейчас теплые. Не хочешь перекусить?
– Ты ступай, я сейчас приду. Мне тут кое-что доделать надо.
Поняв, что на самом деле подруга вышла из дома по нужде, которую они здесь справляли в маленьком уютном сарайчике в дальнем углу сада, отделенного от остального двора обычно колючими, а сейчас просто занесенными снегом кустами, Мев кивнула и пошла в тепло.
Когда на заставе погиб их муж, дозорный по имени Хид, она думала, что жизнь на этом заканчивается. Но вот наступила зима, которой в здешних местах принято побаиваться, а им с Шелтой становится вдвоем все лучше и лучше. Куры и всякая живность тучнеет и размножается, давая столь необходимые средства к существованию, излишки соседи охотно обменивают на то, чего в избытке у них, денег, силфуров этих, они в глаза не видят, а потому их жилище обходят стороной всякие толстомордые ана’хабаны, которых в народе чаще называют фра’ни-манами, то есть «отбирающими», Локлан-младший растет и крепнет, а теперь вот откуда ни возьмись на помощь пришли самозваные сестры из самого Айтен’гарда, Обители Матерей. Конечно, возникли они не просто так, а потому что в свое время, не так давно, Шелта и Мев оказали им, как выяснилось, важную услугу: приютили на некоторое время под своей крышей одну, видать, серьезную старушку, которой прямо перед их домом какие-то лихие люди чуть не отрубили руку. Старушка, как ни странно, выжила, пошла на поправку, и несколько дней назад за ней явились четыре не слишком разговорчивые женщины с целой маленькой подводой и гостинцами из Обители Матерей. Там были и теплая одежда, и вкусная еда, и даже забавные деревянные игрушки, которыми теперь любил забавляться Локлан, когда просыпался и не требовал есть. Старушку они увезли с собой, а на прощанье передали слова какой-то Корлис, которую между собой называли Матерью Черной башни, или Сваратор’айтен, мол, если Шелте и Мев что понадобится, пусть смело стучат в ворота Обители, и им всегда помогут. Подруги посмеялись между собой, однако на всякий случай имя неизвестной Матери запомнили. Никогда ведь не знаешь, как повернется жизнь. Кто бы мог подумать, что совсем рядом с ними чуть не произойдет смертоубийство. Подобные ужасы, говорят, становились не редкостью в Малом Вайла’туне, где всегда было, чем поживиться, но ведь здесь-то живут простые люди, фра’ниманы – и те гости не частые, а вот поди ж ты, и тут порой жути всякие творятся. Один только сегодняшний полоумный возница чего стоил!
Она сняла шубу и валенки в натопленной прихожей, поменяла оплавленные свечи в старом железном канделябре и прошла в одну из двух комнат, служившую заодно и кухней. На стол, на котором
