на всю ближайшую округу врачеванием. Мужчины заходили к ним в избу сперва чуть ли не по-хозяйски, потом с оглядкой, потом – жалкими просителями, пока, в конце концов, ни поняли, что к ним тут вежливо безразличны. Мев полюбила Шелту, а Шелта – Мев. И никаких соперников, никаких выяснений отношений, никаких измен и скандалов. Скромная женская любовь двух близких подруг в тихом месте в перерывах между каждодневной суетой по хозяйству. Обеих это устраивало, обе как-то сразу к этому привыкли.
– Идите в дом! – крикнула Мев и закрыла окно, чтобы не застужать комнату.
Она разжигала печь, когда из прихожей донесся смех проснувшегося Локлана и воркованье Шелты.
– Я сегодня чуть под сани ни попала, – принялась рассказывать Мев, расталкивая кочергой потрескивающие дрова. – Можешь себе представить? Когда это было, чтобы у нас под окнами даже летом телега за день проезжала, а тут сани, зимой да на полном ходу! – Перехватив обезпокоенный взгляд, добавила: – Я в порядке. Испугом отделалась. Но ты только вообрази! Это куда ж так нужно нестись, чтобы людей давить? Совсем стыда у этих богачей не осталось.
– Им стыд за ненадобностью, – согласно вздохнула Шелта и грустно улыбнулась повизгивающему от удовольствия сыну.
О своем Локлане думает, угадала Мев. Не идет он у неё из головы. Особенно теперь, когда его образ у неё все время перед глазами.
– Не будешь его кормить?
– Не просит пока. Значит, рано ещё. – Шелта села к столу и повертела в руках мягкую ржаную буханку. – Может, и нам хлеб печь начать? Гляди, какой хороший получается. А это что? – Она взвесила на ладони маленький узелок.
– Сладости Локлану, – виновато улыбнулась Мев.
– Балуешь ты его слишком. – Шелта осторожно развязала узелок и достала два слипшихся леденца. – Оставим до праздника.
– До какого это?
– День Рилоха. Забыла?
– Так он уже на днях.
– Вот и я думаю, что ничего с ними за это время не станется, – согласилась Шила, убирая леденцы обратно так, чтобы не заметил малыш. – А это что? Мясо? Послушай, зачем? У нас же у самих есть.
– Неудобно было отказаться. И потом это тетерев. Я давно хотела суп из него сделать. У тебя же в хозяйстве нет тетеревов.
– Курицей бы обошлись.
– Да ладно тебе! Ты иногда мне мою мать напоминаешь. Та тоже предпочитала одно и то же с утра до ночи есть, когда отца дома не было.
Они улыбнулись друг другу. Размолвки между подругами происходили редко. Мев даже считала, что они специально иногда предпринимают попытки поругаться, чтобы тем отчетливее ощутить потом, в какой идиллии живут. А ещё её временами посещали мысли о том, что будь Хид в добром здравии, всё могло бы быть совсем по-другому…
Обедали,
