собрались что-нибудь сказать. – Вы принесли их в жертву вашему дьявольскому богу? Если так, смотрите на плоды вашей жертвы! Куда делась ваша жатва? Чем вы будете жить в эту зиму?
При этих словах уныние охватило их; перед их глазами уже стоял признак наступающего голода.
– Зачем вы держите нас здесь? – продолжал я. – Или вы хотите еще худшего? Зачем вы теперь пришли сюда?
– Мы пришли посмотреть, вернул ли ты, белый человек, жизнь нашему жрецу, которого убил своим колдовством, – мрачно ответил Симба.
– Смотри, – сказал я, сбрасывая с мертвеца наброшенную мною накануне циновку, – смотри и будь уверен, что если ты не выпустишь нас, то, прежде чем родится новая луна, все вы будете такими. Вот какую жизнь мы возвращаем злым людям, подобным тебе!
Ужас охватил наших посетителей.
– Господин, – сказал Симба, обращаясь ко мне с необыкновенным уважением, – твои чары слишком сильны для нас. Великое несчастье обрушилось на нашу землю. Сотни людей убиты ледяными камнями, вызванными тобой. Наша жатва истреблена. Со всех концов нашей земли приходят вести, что почти все овцы и козы погибли. Скоро мы должны будем умереть от голода.
– Вы заслужили голодной смерти, – ответил я, – теперь дадите вы нам уйти?
Симба нерешительно посмотрел на меня и начал шептаться с хромоногим жрецом. Из их совещания я не уловил ни слова.
Хромоногий жрец был теперь без своей уродливой маски, но его типичное негритянское лицо стало еще отвратительнее. Видно было, что это хитрый, жестокий, способный на все человек.
Я чувствовал, что по отношению к нам он внушает зло своему повелителю.
Наконец Симба снова обратился ко мне:
– Мы хотели, господин, удержать тебя и жреца Дитяти заложниками белых кенда, которые всегда были нашими злыми врагами и причинили нам много незаслуженного зла, хотя мы свято хранили договоры, заключенные нашими дедами. Однако твои чары слишком сильны для нас. Поэтому я решил отпустить вас. Сегодня на закате солнца мы отведем вас на дорогу, ведущую к броду реки Тавы, которая отделяет нашу землю от земли белых кенда. Вы можете идти куда хотите. Мы не желаем больше видеть ваши зловещие лица.
При этих словах мое сердце чуть не выпрыгнуло от радости, которая, однако, была преждевременной.
– Вечером! Почему не сейчас? – воскликнул я. – В темноте будет трудно переходить через незнакомую реку.
– Она неглубокая, господин, и брод найти нетрудно. Кроме того, отправившись сейчас, вы придете к реке, когда будет уже темно, а выйдя на закате солнца, вы к утру достигнете брода. Наконец, мы не можем проводить вас туда, пока не похороним мертвых.
После этого Симба повернулся и, прежде чем я успел что-либо возразить, ушел в сопровождении остальных. В воротах хромоногий жрец обернулся на костылях и что-то прошептал своими толстыми, отвислыми губами; по всей вероятности, это было проклятие.
– Теперь мы будем свободны! – весело сказал я Маруту, когда все черные кенда ушли.
– Да,
