ударившись о землю.
Джана подошел к нему и, убедившись, что он мертв, осторожно поднял его своим хоботом.
Я молил Бога, чтобы он поскорее удалился со своей жертвой.
Но тщетно!
Медленно шагая и покачивая тело бедного Марута, как нежная кормилица ребенка, чудовище направилось прямо ко мне, вероятно, все время чуя мое присутствие.
В продолжение некоторого времени, показавшегося мне целым столетием, слон стоял надо мной, как бы изучая меня.
Озерная вода освежающей струей лилась из его хобота прямо мне на спину.
Если бы не она, я наверняка лишился бы чувств.
Я счел наилучшим притвориться мертвым, надеясь, что, может быть, тогда Джана не тронет меня.
Чуть-чуть приоткрыв один глаз, я видел, как он поднял надо мной свою огромную лапу, и мысленно простился с жизнью.
Однако, слегка коснувшись моей спины, он поставил свою ногу обратно на землю. Потом, бережно положив рядом со мной останки Марута, Джана начал ощупывать меня с головы до ног концом своего хобота.
Дойдя до ног, он, точно железными щипцами, ущипнул меня, вероятно, чтобы убедиться, не притворяюсь ли я.
Я не пошевелился, хотя вместе с куском материи он оторвал изрядную порцию моей собственной кожи.
Это, казалось, озадачило Джану; он поднял конец своего хобота, как бы желая рассмотреть оторванный лоскуток при свете луны.
Результат осмотра получился неудовлетворительный (на материи, вероятно, была кровь); Джана поднял уши и уже приготовился покончить со мной…
Вдруг в нескольких ярдах от меня прогремел выстрел. Я посмотрел вверх и увидел кровь, струившуюся из левого глаза чудовища, куда, очевидно, попала пуля.
Страшно завыв от боли, Джана повернулся и бросился бежать…
Глава XIV
Погоня
Кажется, на минуту или две я потерял сознание. По крайней мере я припоминаю странный, длительный сон. Мне грезилось, что все лежавшие вокруг меня бесчисленные скелеты слонов поднялись, выстроились в ряд и преклонили передо мной колена, так как я был единственным человеком, избегнувшим смерти от Джаны.
Потом сквозь обрывки этого сновидения я услышал голос Ханса, которого напрасно считал погибшим.
– Если баас жив, – говорил он, – пусть он проснется, прежде чем я окончу заряжать «Интомби», так как надо торопиться уходить отсюда. Кажется, я попал Джане в глаз; но это очень большое животное, а пуля из «Интомби» слишком мала, чтобы убить его. Кроме того, трудно ждать, что кто-либо из нас снова попадет ему в другой глаз.
Я поднялся и увидел перед собой Ханса, выглядевшего по-старому, только немного грязнее обыкновенного. Он только что окончил заряжать «Интомби».
– Зачем ты здесь, Ханс? – спросил я его глухим голосом.
– Конечно, затем, чтобы спасти бааса от дьявола Джаны, – ответил старый готтентот и, прислонив ружье к скале, опустился рядом со мной на колени, обхватил меня руками и начал плакать, приговаривая: –
