представитель особенной породы, переживший, вероятно, Всемирный потоп. Его черно-серые бока были испещрены шрамами. Один из его чудовищных клыков ярко блестел при свете луны; другой, сломанный наполовину, был неправильной формы, будучи отогнут не вверх, а книзу и немного вправо.
Это был огромный до сверхъестественного представитель особенной породы, переживший, вероятно, Всемирный потоп
Перед нами стоял настоящий библейский Левиафан![16]
Я присел на корточки за покрытым мхом скелетом слона и, глядя на это необыкновенное животное, мечтал о крупнокалиберном ружье.
Что сделалось с Марутом, я не видел; кажется, он лежал, простершись на земле.
В продолжение минуты, или более того, разные мысли приходили мне в голову.
Я думал, что трубный звук, произведенный умирающим, привлек сюда этого гиганта, который, вероятно, был царем среди слонов, призывавших его в час своей кончины.
Постояв с минуту и потягивая воздух, Джана (я буду так называть его) направился к тому месту, где лежал слон, которого я считал уже мертвым. На самом деле он был еще жив и при приближении Джаны поднял хобот, как бы приветствуя его.
Но Джана, так же как было в моем видении, бросился на умирающего и ударом в бок прикончил его.
Сделав это, не знаю, от злобы ли, или из желания прекратить страдания умирающего, он остановился и как будто задумался.
В это время я, к своему удовольствию, заметил, что ветер, тихо колебавший тростник у озера, дул по направлению от Джаны к нам.
Но точно по злобе судьбы ярдах в ста справа от нас среди камней промелькнула какая-то тень, похожая на слона.
Джана насторожил свои широкие уши, задрожал всем своим огромным телом и начал тщательно обнюхивать воздух.
«Господи! – подумал я. – Он почуял нас…»
Чтобы утешить себя, я надеялся, что наше присутствие еще не открыто.
Но напрасно!
Джана был стреляный воробей.
Он захрюкал и двинулся, как товарный поезд, по направлению к нам, тщательно обнюхивая со всех сторон землю и воздух.
Десять раз я прицеливался в него из воображаемого ружья, делая это совершенно автоматически.
«Что будет со мною? – думал я в это время. – Пронзит ли он меня своими клыками, подбросит ли высоко в воздух или раздавит тяжелыми ногами?»
– Жрецы Джаны велели ему убить нас, – дрожащим шепотом сказал Марут, – но, прежде чем умереть, я хочу сказать, что леди, жена лорда…
– Тише, – прервал я его, – Джана услышит нас.
Я посмотрел на Марута и только теперь заметил, какая перемена произошла в его лице. На нем уже не было обычной улыбки. Оно побледнело и осунулось, как у покойника, умершего по крайней мере три дня тому назад.
Я был прав. Джана почуял нас. Он шел прямо к нам, вытянув вперед свой чудовищный хобот.
Марут
Левиафан – библейское чудовище огромных размеров, враждебное Богу.
