вам шевалье де Рагастена, своего друга… одного из лучших друзей!
И сразу после этого Чезаре направился к главной почетной лестнице, которая вела со двора в замок. Толпа придворных последовала за ним, громко стуча шпагами и шпорами. Множество рук протянулось в Рагастену. Одни спешили приветствовать нового фаворита своего покровителя. Другие просто хотели засвидетельствовать свою симпатию храбрецу.
Тем временем дон Гарконио, а это он был тем монахом, кто протянул шпагу безоружному Ринальдо, вел за собой лакея, которого нечаянно оцарапало острие этой шпаги. Но они не прошли и двадцати шагов, как мужчина внезапно остановился, словно у него внезапно закружилась голова. Он смертельно побледнел. Пена появилась в уголках рта. Он хотел что-то сказать. Но из горла вырвался только громкий хрип. Потом колени его подогнулись и он упал.
Гарконио наклонился над ним и внимательно следил за фазами агонии. Она была недолгой.
– Хорошо, – пробормотал дон Гарконио. – По моим подсчетам, яд парализует язык, как только начинают проявляться симптомы отравления… Чтобы не было лишней болтовни в момент агонии… Но, с другой стороны, агония наступила слишком быстро… Я-то рассчитывал, что она наступит не раньше, чем через два часа после ранения. Надо изменить дозу.
Гарконио бросил последний взгляд на труп и медленно удалился с поникшей головой, поглощенный учеными расчетами.
Похороны Франческо Борджиа, герцога Гандийского, прошли с большой помпой. После траурной мессы в соборе Святого Петра тело пронесли по городу. Было около пяти часов пополудни, когда процессия, обойдя город под звон колоколов всех римских церквей, вернулась к Святому Петру. Гроб внесли в храм и поставили в один из склепов крипта. На всех перекрестках раздавались громкие крики, словно вспыхнул бунт. При первых выкриках Чезаре, который до этого казался погруженным в глубокую задумчивость, поднял голову.
– О! – сказал он. – Сегодня наши римляне кажутся очень смелыми. Они осмеливаются взглянуть мне в лицо!
Но сразу же после таких слов он понял, что не в его адрес направлены летящие из толпы угрозы.
– Corpo di bacco[7], как говорит мой почтенный батюшка… Кого же они тогда проклинают?
Справа от Чезаре, как он и распорядился, держался шевалье де Рагастен. Немного позади ехал Асторре, отставной фаворит, еще дальше – Ринальдо, герцог де Риенци и сотня синьоров.
Чезаре бросил быстрый взгляд назад. Странная вещь: придворные, которые в десятках подобных случаев группировались вокруг него с поднятыми шпагами, хранили спокойствие. И, как ему показалось, некоторые синьоры даже обменивались тайными знаками с толпой.
Чезаре побледнел. Уж не предали ли его?.. Но почти сразу успокоился.
Нет, это не ему кричали. А возгласы между тем становились все резче и определеннее:
– Смерть убийце Франческо!
– В Тибр проклятого француза!
– Правосудия! Убийцу – палачу!
И кулаки
Черт подери (итал.).
